Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Ледея закрыла глаза, пытаясь отогнать грустные мысли. С тех пор как летающий корабль доставил их на гору Меру, о ней словно позабыли. Уже миновала седмица, а чародей так ни разу и не навестил пленницу, будто ему и дела до нее не было. Ледея не плакала, подобно сопливым белявкам, боящимся трудностей и давящим на жалость. В первый же день она внимательно изучила свое новое жилище. Широкая мягкая кровать, какой ни в деревне, ни в городе не сыщешь. Лавка, обеденный стол, на котором день и ночь, не угасая, горела волшебная лучина. То, что она была волшебной, Ледея почувствовала сразу, едва лишь бросив взгляд на ее сияющее пламя. Прислушавшись к своим ощущениям, она с удивлением поняла, что колдовская сила осталась при ней. Чародей не стал лишать ее таланта. Или не мог этого сделать? Однако и пользоваться им во зло кому бы то ни было — желания не возникало. Лишь сейчас, спустя седмицу, Ледея поняла — она вновь хотела бы стать Чернавой. Той милой и доброй девочкой, не умеющей ворожить и не желающей никому причинять зла.
И едва лишь она вспоминала свое прежнее имя, как перед глазами вновь появлялось угрюмое бородатое лицо Стояна. Он внимательно всматривался в ее глаза, а затем осуждающе качал головой, приговаривая: «Держись, милая. Не верь никому. Я иду к тебе». И тогда она вновь всхлипывала от радости, пытаясь обнять ускользающий мираж. Не забыл ее ведьмак, помнит о ней, любимый. Так продолжалось каждую ночь, и от этого можно было сойти с ума. Нежно коснувшись живота, где в чреве теплилась новая жизнь, Ледея прошептала:
— Не бойся, маленький. Он обязательно спасет нас. Он обещал.
Скрипнула дверь, впуская немолодых лет стражника. Остановившись на пороге, бородатый святорус весело подмигнул Ледее.
— Здравствуй, дочка. А я вот поесть тебе принес.
Колдунья отвернулась к стене, не желая с ним разговаривать. Целых семь дней этот стражник был ее единственным гостем. Святорус пожал плечами, поставив на стол казан, источающий вкусные запахи, и произнес:
— Ладно. Не хочешь говорить со мной — не надо. Только, когда девка тяжелая, ей не можно печалиться. В народе говорят, судьба у дитя будет грустной.
Ледея удивленно покосилась на него, подозрительно оглядывая с ног до головы.
— А с чего это ты взял, что я тяжелая? Уж не волхва ли мне в стражи поставили?
Стражник довольно улыбнулся, отмахиваясь рукой от ее пристального взгляда.
— Ой, дочка, для того чтобы понять, что баба беременна, не нужно быть волхвом. Думаешь, старые люди — они умные? Нет, дочка, — они жизнь прожили! Вон, моя баба семерых мне нарожала. Потому я ваши женские штучки за версту носом чую. Захожу к тебе, а ты живот ладонью накрываешь, словно уберечь его от беды пытаешься. Вот и вся наука.
Ледея горько усмехнулась, торопливо убирая ладонь с живота. Прав стражник, беременность ее за версту учуять можно. Она вздохнула, прошептав:
— Ладно, тюремщик, иди уже. Нечего мне душу травить.
Страж недовольно направился к двери, пробурчав:
— Беримиром меня зовут. По приказу меня к тебе приставили. Думаешь, мне в радость у темницы стоять, красну девицу в заточении стеречь…
Дверь захлопнулась, вновь оставляя Ледею наедине с грустными мыслями. Через мгновение казанок, источающий вкусные ароматы, привлек ее внимание, и девушка взялась за ложку. С аппетитом набросившись на еду, она не заметила, как распахнулась дверь и на пороге появился чародей в маске. Дождавшись, пока она утолит первый голод, он неторопливо переступил порог и склонил голову в приветствии.
— Здравствуй, Чернава.
Голос его был спокоен и доброжелателен, будто он с другом разговаривает, а не с заклятым врагом. Девушка, смутившись, отвела от него взгляд, тут же отодвигая в сторону казан с едой.
— Ледеей меня кличут.
Чародей понимающе кивнул, подходя к столу и присаживаясь на лавку.
— А когда на свет народилась, мать тебя Чернавой нарекла. Какая же ты Ледея, ты на кудри свои погляди?
Девушка сверкнула глазами и, напыжившись, словно воробушек, произнесла:
— Разговорить меня хочешь? Зря стараешься, чародей. Нечего мне сказать тебе. Ничего, скоро Стоян и до вас доберется…
Правитель кивнул, соглашаясь с ее словами:
— Верно говоришь — доберется. И что?
— Он вам покажет! За все поплатитесь! За то, что меня выкрали, за то, что… — она замолчала, не находя нужных слов, — все кровью умоетесь! И Правитель ваш…
Чародей поднял руку, прерывая ее пустую браваду.
— Я Правитель. — Он весело расхохотался, увидев ее испуганные глаза, и, снимая с лица маску, взглянул на Ледею своим единственным глазом. — Что? Не таким меня себе представляла? Видимо, ведьмак твой таких небылиц обо мне наплел, мол, зверь я, а не Правитель!
Ледея растерянно молчала, разглядывая его молодое красивое лицо. Обескураженная встречей с самим Правителем, она не находила слов. Какой же он Правитель? Ему годков двадцать от роду. А тот, настоящий Правитель, тысячи лет живет!
«Царь царей» грустно потряс маской, снятой с лица.
— Маску ношу, ибо ущербность свою скрываю. Стыдно перед людьми подобно Лиху Одноглазому выглядеть. Подарочек этот от твоего суженого. Прилетел ко мне его ворон любимый да глаз выклевал. Впрочем, думаю, ты и сама все это знаешь?
Колдунья кивнула, опуская взгляд, и прошептала:
— Он сказал, что это его месть за прошлую битву.
Правитель изумленно вскинул бровь, не ожидая от нее подобной откровенности.
— Вот, значит, как? Однако. А что еще он рассказывал о тех временах? Небось ругал меня на чем свет стоит, убить грозился?
Ледея кивнула, и тут же щеки ее запылали от возмущения.
— Чего это ты меня расспрашиваешь? Не желаю я более с тобой говорить!
Правитель неодобрительно покачал головой, пристально вглядываясь ей в глаза.
— Ты же колдунья, Чернава, и ворожбу должна за версту чуять. Неужто не чувствуешь, как внутри тебя две сущности борются? Одна светлая — та, которую Чернавой зовут, а другая — темная, которую Морана Ледеей нарекла. Они же тебя изнутри заклятьями опутали, воле своей подчиняя. Сильно опутали, Чернава, даже я тот змеиный клубок не в силах расплести. — Он умолк, видя, как пленница испуганно прислушивается к своим ощущениям. Шаг за шагом, прощупывая собственную плоть и убеждаясь в его правоте. — Потому и обращаюсь я к тебе по имени твоему истинному, чтобы не тревожить то зло, которое в тебя поместили. И ты свое второе имя забывай — совет мой тебе, если хочешь ребеночка здорового родить.
Чернава вдруг расплакалась, вновь непроизвольно коснувшись рукой живота. Все, что он говорил ей, было сущей правдой. Она это чувствовала. Не разумом, сердцем понимала, что он прав. Чародей помолчал, дожидаясь, пока она выплачется, и продолжил:
— Воина под сердцем носишь.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
