Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Необходимо было взять кровь и сделать рентген. Я знал, что профессор в лаборатории любит брать как можно больше проб. Он всегда настаивал на множестве анализов, так что весь оставшийся день приходилось разбираться, куда какую из них послать, и всегда находилось несколько, предназначенных для отправки в Англию или Германию. Это вам не просто спуститься в лабораторию. Но что мы имеем в данном случае? Либо это что-то совсем простое, и тогда я в состоянии диагностировать заболевание самостоятельно. Либо тут несколько заболеваний одновременно, что сбивает меня с толку. Либо же это какая-то незнакомая мне болезнь. Возможно, я имею дело с ситуацией, когда врачи, хорошенько подумав, назначают пациенту какое-либо лекарство и наблюдают, что происходит. А потом дают другой медикамент, внимательно следя за изменениями. Видимо, так и следует поступить. Случай не срочный, это вам не нож в сердце, так что время у меня еще есть. Я чувствовал себя одураченным, как Дональд Дак, а дело-то, вероятно, простое, как пять копеек. Я решил для начала взять стандартный анализ крови и поговорить с одним из врачей отделения. Отправив пациента на госпитализацию в блок № 4, я взял ворох своих заметок и записал их на карманный диктофон. Затем позвонил врачу отделения и подробно изложил ему всю историю болезни. Спустился в зал для утренних совещаний и принялся листать медицинский справочник. «Найдись, найдись же!» – напевал я себе под нос. Между симптомами нового пациента должна быть логическая связь! Наступил вечер, больницу окутала тишина. Немного жутковато, но в то же время очень спокойно, подумал я. А еще как-то одиноко. Я начал зевать. Спустя полчаса снова раздался звуковой сигнал. Я так и не прояснил ситуацию с новым пациентом, зато освежил в памяти диагностику некоторых вирусных и раковых заболеваний.
Тропические болезни очень коварные: то черви, то еще какая-нибудь гадость.
И опять – дзынь, дзынь, дзынь. Я перезвонил в регистратуру, чтобы узнать, зачем понадобился им на этот раз.
– Сейчас доставят на скорой шестилетнего мальчика, срочно приходите. Подозрение на острый менингит.
И я потрусил в приемное отделение, про себя повторяя последовательность действий. В свое время я выучил процедуру наизусть: это не тот случай, когда есть время думать и вспоминать. Ребенка привезли в полубессознательном состоянии, он весь горел. Родители пребывали в панике.
– Он сегодня играл в футбол, все было в порядке. А потом у него заболела голова, поднялась температура, и он потерял сознание.
Симптоматика, типичная для менингита, или воспаления мозговых оболочек.
– У него нет аллергии на пенициллин? Хронические заболевания? – спрашивал я, когда мы завозили каталку в палату, оставляя родителей в коридоре.
– Нет-нет, он совершенно здоровый ребенок! – успела крикнуть мать, прежде чем дверь закрылась.
Прошло всего шесть минут после доставки пациента, а ему уже дали наркоз, начали искусственную вентиляцию легких, поставили капельницу, взяли пробы крови и сделали люмбальную пункцию! В палату вошел дежурный врач.
– Смотри! – шепнул он мне, указывая на крошечные точки на грудной клетке мальчика. – Петехии.
Петехии – небольшие точечные кровоизлияния – верный признак, что менингитная бактерия проникла в кровяное русло. Дежурный врач ввел первую дозу пенициллина и остался в палате. Мы с другим медиком спустились в лабораторию, чтобы изучить под микроскопом спинномозговую жидкость. Небольшое ее количество мы отделили в пробирку для микробиологов, которые придут утром. Врач показал мне бактерии:
– Они вытянутые, имеют форму бобов, сцеплены парами. Это стопроцентный менингококк. От менингита можно умереть за несколько часов. К счастью, они чувствительны к пенициллину. Пойдем обратно в палату.
Я и сам прекрасно знал все это. Только я не подозревал, что спустя час после введения пенициллина состояние ребенка может ухудшиться. Именно так и произошло. У мальчика внезапно упало давление, кровообращение почти остановилось, внутренние органы вот-вот начнут отказывать. В медицинской терминологии это состояние называется «септический шок». Я бросился в отделение, чтобы немедленно начать переливание плазмы, после чего артериальное давление пришло в норму. Затем подправил настройки дыхательного аппарата, чтобы углекислый газ интенсивнее выводился из легких, таким образом ослабив давление в воспаленном опухшем мозге. Я сделал все, что мог.
– Видимо, токсины высвобождаются с поверхности бактерий, когда пенициллин их убивает, – предположил мой коллега.
Я печально взглянул на него:
– И что мы будем с этим делать?
– Ничего. Тут ничего не сделаешь. Я читал о докторе Галаносе из Фрайбурга – он занимается исследованием ядовитых бактериальных веществ, эндотоксинов – как они ведут себя и каким образом некоторые антитела способны с ними бороться. Но в данный момент нам это ничем не поможет.
Мысли о докторе Галаносе из Фрайбурга надолго засели в моей голове.
* * *
В понедельник утром весь медперсонал собрался за длинным столом для совещаний. Это зрелище напоминало мне картину Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». Тут царила строгая иерархия. Практиканты и младший медперсонал теснились на дальнем конце. Рядом сидели дежурные и лечащие врачи. Далее – заместители заведующего отделением. И, наконец, почетное место во главе стола предназначалось для самого профессора Фабера, главы нашего отделения, которым все восхищались, а кое-кто и завидовал. Его место пустовало ровно до восьми часов. Он объявился в последнюю минуту, ворвавшись в зал для совещаний из собственного кабинета, примыкавшего к нему. Так повторялось изо дня в день.
Дежурный врач доложил о пациентах, прибывших за выходные, отчитался о наиболее важных событиях, произошедших в отделении за минувшие два дня, упомянув о пожилом мужчине с остановкой сердца, которого я вернул к жизни. Один из заместителей заведующего Йоханнес Гауб, отвечающий в том числе и за палату 7712, куда положили моего пациента, с недоумением вздернул бровь. И я прочитал его мысли, когда он бросил на меня надменный взгляд: «Зачем было возвращать к жизни этого старика?»; «Черт возьми, да он как огурчик!» – телепатировал я ему в ответ. Отличный парень, старичок бодр и полон сил. Он предвкушал, как в выходные отправится в гости к своему другу, я как раз только что поговорил с ним и внес в журнал все его данные. А потом он пошел в туалет, нажал кнопку слива, и совершенно некстати у него произошел сердечный приступ. Но он очень энергичный. Не зря оклемался.
А вот мальчик с менингитом умер…
Раньше никто из врачей понятия не имел, что такое ВИЧ или СПИД.
На совещании доложили также о 38-летнем мужчине с загадочным «букетом» симптомов. Профессор Фабер заинтересовался этим случаем. Он даже приосанился и поднял глаза, что редко случалось на утренних совещаниях. В странной симптоматике его внимание привлекло то, что анализ показал практически полное отсутствие белых кровяных телец – лейкоцитов. Инфекции и иммунодефицит фигурировали среди его «любимых» заболеваний, а потому он лично отправился в палату и назначил огромное количество анализов для проведения самых разнообразных исследований. Рабочее совещание подошло к концу, чему нельзя было не радоваться.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
