Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Дубровская счастливо улыбалась. Ее муж появился как нельзя кстати. Признаться, эксперименты Эммы вывели ее из состояния равновесия, и она чувствовала себя так, будто ей предстояло сдать какой-то невероятно сложный экзамен, пройти через какое-то испытание. Ну что ж, теперь они пройдут его вместе. Им нечего бояться. Они знают друг о друге все. А разве может быть иначе?
– Надеюсь, я не пропустил ничего из того, о чем буду жалеть всю оставшуюся жизнь? – весело осведомился он.
– Нет, гвоздь программы еще впереди! – кокетливо заметила Лара.
– Вот как?
– Через несколько минут, Мерцалов, мы будем знать все твои тайны, – с усмешкой сообщил Константин. – Эмма проводит сеанс разоблачений.
– Так что, дорогой, у тебя есть еще время. Бери молодую жену и сматывай удочки в направлении домика, – шутливо посоветовал хирург. – Вдруг груз твоих грехов станет непосильной ношей для твоей половины? Послушай меня, старого и больного ветерана трех супружеских войн: женщине незачем знать твое прошлое, ее должно интересовать только твое будущее.
– Нет, мы останемся, – заявила Дубровская. – У нас нет секретов друг от друга. Да и от вас нам скрывать нечего.
– Ты уверена? – с преувеличенной серьезностью спросил ее Андрей.
– На все сто! – не задумываясь, ответила Лиза.
– Ну, тогда мы остаемся, – развел он руками.
Руки Эммы непрерывно кружили в сизом тумане. Содержимое кожаного мешочка тлело в курильнице, распространяя вокруг аромат не то каких-то экзотических цветов, не то неизвестных тропических фруктов. Свечи трепетали от движения ночного воздуха. Фонарь продолжал скрипеть над головой.
Глаза вещуньи были прикрыты. Губы непрерывно произносили слова каких-то заклинаний. Внезапно, не то от легкого порыва ветра, не то от других малообъяснимых причин, легкая струйка дыма, стоящая в воздухе вертикальным столбом, изменила свое направление. Лара не выдержала и чихнула.
– Фу-ты черт! Я сейчас задохнусь от этой вони, – капризно произнесла она.
Эмма открыла глаза.
– Это знак. Бог ночи указал на вас.
– Ну и что он там указал?
– Не торопись. Всему свое время. – Эмма опять закрыла глаза и что-то очень быстро зашептала.
Жена чиновника хотела было возмутиться, но тут голос Эммы, глухой и неузнаваемый, начал звучать громче:
– Темнота рассеивается. Что вижу я? Большое серое здание, казенный дом. Сюда есть вход. Вот только выхода нет. Здесь звучит детский плач, но он не доносится до твоих ушей. Тревожит ли он тебя по ночам? По всей видимости, нет. Отгороженная от реальности дорожками белого снега, ты витаешь в своем выдуманном мире, где каждый твой шаг достоин зрительских оваций. Тебя превозносят, тебя любят. Вот только любишь ли ты? Где то, что ты погубила ради своей болезненной прихоти? Оно еще живо. Но ты никогда не придешь сюда, не посмотришь на это, не возьмешь это на руки и не назовешь своим. Но что это? Свет погас…
Эмма открыла глаза и взглянула на Лару.
– Знаком ли тебе тот дом, о котором говорил голос?
Та взвилась с места, словно только и дожидалась этого вопроса:
– Я не понимаю, о чем ты. Какой дом? Какой плач? Я не собираюсь комментировать эту чушь.
– И правильно делаешь, – раздался жесткий голос Петра Ивановича. – Я вообще удивляюсь, почему мы, известные, уважаемые в городе люди, вот уже два часа слушаем это словоблудие. Я не понимаю ваших намеков, сударыня, но подозреваю, что вы хотите каким-то образом скомпрометировать нас.
– А я думаю, вы поняли, о чем речь, – спокойно произнесла Эмма, отправляя в курильницу очередную порцию ароматических трав. – Иначе вы не реагировали бы так бурно.
– А нельзя ли конкретней, мадам гадалка? – влез Константин. – Признаюсь честно, я ни черта не понял. Нельзя ли сказать просто, в чем виновата эта милая женщина?
– Я сказала все, – твердо ответила Эмма. – Может, теперь коснемся вас? Я надеюсь, вы проявите большее мужество?
– Лара, идем отсюда сейчас же! – потребовал чиновник.
– Черта с два! – окрысилась супруга. – После того, как меня обвинили в каких-то непонятных грехах, я уйду отсюда и позволю трепать мое имя в досужих вымыслах? Я хочу узнать, что эта самозванка скажет о других. Я так поняла, что все должны получить свою порцию дегтя. Не стоит отказывать себе в удовольствии послушать, что она припасла для наших друзей.
– Лара! – умоляюще произнес чиновник, но, поняв, что сдвинуть жену с места не сможет даже бронетранспортер, махнул рукой.
Тем временем Эмма повторяла ритуал. Ее лицо в сизой завесе дыма казалось страшным, словно в эту даму, немного экстравагантную, но все же здравомыслящую, вселился не то дух, не то бес. Если в этом, конечно, есть разница. Это была уже не та хохотушка и выдумщица, какой ее обычно привыкли видеть друзья. Откуда взялось хотя бы это выражение злобного торжества на ее лице? Возникало впечатление, что ей доставляло удовольствие рассуждать о двуличии близких ей людей.
– …Можно ли опуститься ниже того уровня, где ты находишься сейчас? Возможно все. Возьми в руки хлыст и выпусти беса наружу! Тебя заводит вид крови? А может, стоны и плач будят твое воображение? Сними свою маску, стань на минуту самим собой. Кого ты увидишь в зеркале? Животное? Нет! У тебя нет необходимости убивать ради пищи. Тобой движет инстинкт зверя, но ты сыт. Вспомни, что такое боль. Ощути ее на себе. Быть может, она тебе укажет путь к спасению…
– Все ясно, Константин, – резюмировал хирург. – Ты – законченный садист в лучшем случае. В худшем тебе грозит срок за убийство.
– Что за туфта? – возмутился бизнесмен. – С чего бы мне кого-то убивать? И почему это я похож на животное?
– Ты плохо следишь за нитью повествования, дорогой, – не унимался врач. – Если я правильно понял нашу предсказательницу, тебя опустили куда ниже жирафа. Так что, если вспомнить теорию эволюции, ты находишься сейчас где-то на уровне простейших.
– …А ты, ловкий портной, закройщик новых лиц, ты можешь оперировать совесть? – продолжила Эмма.
– Вот и до тебя добрались, – с удовлетворением заметил Константин. – Сейчас и ты получишь по полной программе.
– …Ты можешь почти все. Что стоит тебе выкроить безупречную фигуру или греческий нос; обмануть время, убрав ненужные десятки лет. Ты идешь вопреки божьему замыслу, творя новую наружность для нового человека. Ты почти всесилен. Но так думаешь только ты. Есть то, что ты не в силах изменить. Душу перекроить невозможно. Убийце ты не сможешь пришить доброту и сострадание, не получится убрать клеймо с его души. А кровь на его руках испачкала и твои руки. Разве ты не видишь эти пятна?
Павел слушал откровение предсказательницы, иронически улыбаясь. Он только поменял позу: прислонился к перилам, причем руки убрал за спину. Вроде ничего странного, но в свете обвинений Эммы это выглядело почти символично.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
