Длинная коса Кейт упала вперед, она откинула ее на место и не без удивления сказала:
— Я ее об этом не спрашивала, а сама Керри о них даже не обмолвилась. Так или иначе, свободных комнат у Дженнингсов больше нет. — Кейт внимательно взглянула на отца и вскрикнула, пронзенная догадкой: — Но ведь они могли бы жить у нас, папа!
— Разумеется, могли бы, — сказал Карл, отряхивая старые плисовые штаны. — И будь твоя мать жива, она бы их обязательно пригласила. В любом случае мы с тобой можем принять семью беженцев из Германии, пусть и не подругу бабушки Керри.
Отец и дочь замолчали: Карл — задумавшись о покойной жене, Кейт — о рано ушедшей из жизни маме.
Ее родители познакомились при любопытных обстоятельствах. Карл в ту пору был военнопленным и работал на ферме в Кенте. Ее хозяин нанимал на сезон сбора хмеля лондонцев. И Анна была среди тех обитателей рабочего Ист-Энда, для которых две недели труда в деревне казались отдыхом. Она приехала на ферму, чтобы сменить обстановку и подработать. Родители Анны поначалу без энтузиазма восприняли известие о том, что их единственная дочь встречается с немцем. Но когда старики поняли, что их дочь всерьез влюблена в Карла, они отнеслись к нему радушно и не обделяли своим вниманием до самой смерти, постигшей обоих за год до рождения Кейт.
Улыбка покинула лицо Карла: вспомнилась зима 1919-го, когда после смерти Анны от воспаления легких он остался один с двухлетней дочерью. С той поры они с Кейт так и жили вдвоем, и Карл не собирался этого менять.
Заметив в его глазах грусть, Кейт подумала, что отец, должно быть, болезненно переживает кошмар, происходящий в Германии, и, порывисто подбежав к нему, крепко обняла. Карл редко вспоминал родину, он ничем не отличался от исконного англичанина: с удовольствием копался в саду и на огороде, увлекался игрой в крикет и даже стал капитаном местной команды, любил поболтать с приятелями в пабе после работы.
— Как хорошо, что ты не вернулся в Германию, когда вы с мамой поженились! — воскликнула Кейт, уткнувшись лицом в отцовский джемпер, который связала ему ко дню рождения. — А ведь ты, наверное, хотел уехать на родину, и тогда я родилась бы в Германии и мы с тобой жили бы теперь там.
— Как же я мог увезти твою маму в страну, где не любят англичан? — Карл нежно погладил золотистые волосы дочери. — Мои родители тогда уже умерли, родственников не осталось, так зачем же мне было ехать в Германию? Здесь, в Англии, я нашел все, что нужно человеку для счастья. — Глаза его потемнели, он помолчал и добавил: — Сейчас, спустя многие годы, я рад, что избрал этот путь. Да, я воевал за Германию, но не по собственной воле — меня заставили. Знаешь, доченька, я ненавижу войну. По своим убеждениям я пацифист, а в Германии давно уже нет для них места.
— Как и для евреев, — взглянув на него с любовью и признательностью, промолвила Кейт. — Давай подумаем, как устроить в нашем доме приют хотя бы для одной еврейской семьи из Германии. Ты обрел в Англии счастье — быть может, повезет и этим беженцам.
На следующий день Кейт вместе с Керри отправилась к мисс Хеллиуэлл узнавать свою судьбу. По дороге подруга внезапно воскликнула:
— Гляди, кто идет!
У Кейт упало сердце: впереди она увидела мисс Годфри. Одетая в твидовый костюм, она вышла из церкви Святого Марка и, заметив девушек, направилась прямо к ним.
— Не будем вступать с ней в долгий разговор, скажем, что мы торопимся, — пробормотала Кейт.
— Добрый вечер, девочки! — преградила им путь мисс Годфри. — Не желаете купить билеты благотворительной лотереи? Приз — плюшевый мишка! Я предлагала викарию вазочку для роз, но он…
Девушки неохотно полезли в сумочки за мелочью. Получив деньги, мисс Годфри отстала от своих бывших учениц, но не успели те сделать и нескольких шагов, как столкнулись с Дэниелом Коллинзом, шедшим со стороны пустоши. Увидев в их руках билетики, тот оживился и окликнул мисс Годфри:
— Какой в этом году приз? Надеюсь, не плюшевый мишка?
Он полез в карман за мелочью. В этот момент подошел и Чарли Робсон: он появился с другой стороны площади. Напуганная слухами о его уголовных повадках, мисс Годфри засуетилась и, торопясь поскорее отдать билетик Дэниелу, выронила сумочку.
Чарли, которому и в голову не приходило воровать в своем районе, наклонился, чтобы поднять ее. Но мисс Годфри решила, что он хочет ее ограбить, и бесцеремонно выхватила у него свое имущество.
— Не волнуйтесь, я не убегу, — ухмыльнулся Чарли, хлопая слегка осоловелыми глазами: он успел выпить пинту пива в пабе «Лебедь».
Все смущенно переглянулись, чувствуя неловкость за мисс Годфри. Желая разрядить обстановку, Дэниел сунул Чарли в руки вечернюю газету.
— Я не захватил очки, — сказал он. — Прочти, пожалуйста, что там написано о новостях в турнире по крикету. Какие шансы на победу у дербиширцев?
Чарли смущенно пробежал глазами спортивную колонку и вслух прочитал результаты последних матчей.
— А что пишет спортивный комментатор? — спросил Дэниел. — Он предсказывает этой команде победу в чемпионате? Если такое случится, это станет грандиозным событием для дербиширцев: ведь они не побеждали на протяжении шестидесяти двух лет! — пояснил он, обращаясь к девушкам и мисс Годфри.
Чарли долго изучал статью и наконец удрученно изрек:
— Здесь ничего об этом не говорится.
— Не может быть! — воскликнул Дэниел. — Посмотри на последней странице!
Чарли перелистал газету, поглядел на последнюю страницу и заявил, что и на ней о победе команды Дербишира ничего не написано.
Мисс Годфри пытливо посмотрела на Чарли:
— Вы не умеете читать?
Кейт затаила дыхание, Дэниел тотчас же попытался защитить друга:
— Конечно же, он умеет читать. Правда, Чарли?
— Нет, не умею, — честно признался Чарли. — Не знаю почему, но я никогда не мог освоить эту премудрость.
Первой пришла в себя Керри.
— Не волнуйтесь из-за пустяков, мистер Робсон! — бодро воскликнула она. — Мне вот тоже не давалась арифметика.
Разумеется, она лгала: Керри великолепно считала в уме, и Кейт с мисс Годфри это было известно.
— А я особенно и не расстраиваюсь, — сказал Чарли, чувствуя, что ошеломил своим признанием собеседников. — Я к этому привык.
Дэниел облегченно вздохнул, радуясь, что малоприятная тема исчерпана, однако мисс Годфри не унималась.
— А вы хотели бы научиться читать, мистер Робсон? — спросила она с какой-то странной интонацией.
Чарли наморщил лоб, подумал и серьезно ответил:
— Да, пожалуй, я хотел бы научиться грамоте.
— Но разве это возможно? — поинтересовался Дэниел. — Не слишком ли поздно? Если тебе не удалось научиться читать в школе, вряд ли ты одолеешь эту премудрость сейчас, когда тебе перевалило за пятьдесят. Да и какой здравомыслящий человек возьмется обучать тебя?
