Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
– Нет! Я даже пыталась вчера поставить вопрос ребром – или он прекращает домогательства, или я увольняюсь с программы.
– Нет… Я догнала его на стоянке, а Маслов сказал, что может поговорить в дороге. Сказал, что ему срочно надо ехать на Калужское шоссе.
– Назвал… Точно не помню, но поселок с каким-то деревянным именем. Или Березки, или Вязники, или Дубки.
– Отлично! Значит, вчера Маслов ездил к Ларченко. А это убийственная улика… Вы только, Надежда, не увольняйтесь со студии. Маслов больше вас не тронет. И вообще – скоро у вас будет новый начальник.
8
Маслов вдруг понял, что после убийства Ларченко он стал совершенно другим человеком. Его втянуло в какой-то водоворот, где все перевернулось и перемешалось… Вот раньше Антон Петрович считал майора из Дубков сволочью и шантажистом. Вымогателем!.. А сейчас Маслов был готов и сам у кого-нибудь что-нибудь повымогать. И не из-за денег, а так – из спортивного интереса… Первую жертву он определил еще вчера. Это Наум Злотник – олигарх из двадцати самых богатых. Трудно переиграть такого монстра, но удовольствие от победы будет огромное! Это вам не в рулетку выиграть!
Утром в киоске возле метро Маслов купил несколько подключенных мобильников и сразу же позвонил Науму Яковлевичу. Для конспирации он начал говорить с восточным акцентом. Быстренько сообщил о старых грехах Злотника, о досье на агента «Червонца», о сумме выкупа бумаг. В конце дал три дня на сбор денег и прервал разговор… Он вел разговор из машины, и выбросил первый сотовый телефон на асфальт Садового кольца. Едущие сзади машины в минуту расплющили аппарат, смешав кнопочки с жидкими кристаллами экрана…
Наум Яковлевич Злотник не сразу вызвал своего зама по безопасности. За пятнадцать лет в работы в бизнесе он встречался с рэкетом самого разного уровня. Но позвонивший сейчас был очень странным вымогателем. В его голосе не слышалось злой бандитской угрозы. Он сам боялся! Но он не врал. У него действительно досье «Червонца»… Злотник улыбнулся, вспоминая молодые годы. И зачем для агентурного псевдонима он выбрал эту блатную кличку? Майор Климентьев предлагал при вербовке массу патриотических имен, а Наум заупрямился! Нашла коса на камень – или называйте меня «Червонец», или не буду сотрудничать…
Злотник понимал, что эта старая история может всплыть, но больших грехов за ним не было. В студенческие годы он закладывал Климентьеву доцентов, бравших взятки, мелких фарцовщиков, сокурсниц, ложившихся под иностранцев… Но однажды он ошибся. Из-за дурацкой любовной истории Натан очень обиделся на студента из солнечного Кавказа, на красавчика Аслана Камаева.
На следующий день Климентьев получил от агента «Червонца» сообщение, что Аслан торгует наркотиками. Потом Злотник сочинил еще три кляузы. А в день обыска сам подбросил Камаеву пакет с дурной травой… Парня осудили на семь лет, но он так и не вышел из лагерей – или своей смертью умер, или прибили за гордый нрав.
Этого эпизода Наум Яковлевич боялся больше всего. У чеченцев нет срока давности на кровную месть. А младшие братья Аслана и теперь очень крепкие ребята. Если информация о доносах «Червонца» станет известна им, то Злотника не спасут его миллиарды, не защитит личная охрана и ее руководитель Игорь Дудкин…
Натан отошел к окну, посмотрел на березу с игривыми сережками, вытащил трубку и нажал кнопку номер один:
– Игорь Анатольевич, ты не очень занят? Загляни ко мне, дорогой. Дело очень срочное и серьезное! На меня наехали. Надо поймать злодея и решить вопрос кардинально… Заходи, Дудкин, обсудим подробности.
9
Паша проснулся от странного чувства. Ему показалось, что кто-то следит за ним… Он приоткрыл правый глаз и сразу заметил яркий свет в коридоре. Там мелькала тень, и слышались легкие шаги.
Это могла быть только она – Надежда из города Пскова, его очень дальняя родственница, его восьмая вода на киселе.
Странно, но уж очень быстро он к ней привык. Ему было приятно, утром его ждет накрытый стол и ласковый взгляд. Приятно, что в квартире все убрано и разложено по полочкам, что на подоконниках появились цветы, а в шкафах терпкий запах лаванды… Если она уедет, то от этого уюта через неделю не останется и следа.
Конечно, Надя Патрикеева принесла с собой и неудобства. Раньше он мог познакомиться с девушкой и пригласить ее к себе хоть до утра. А гостья из Пскова превратила его жизнь в монастырь – и с ней нельзя, и других не води!
Муромцев никак не мог понять, почему нельзя с ней? Ведь Надежде уже далеко не шестнадцать! А родственная связь такая дальняя, что и не разглядеть без бинокля… И он сам в такой форме, что не может ей не нравиться. Он всем женщинам нравится!.. Так в чем дело?
Павел чувствовал, что он боится Надежды. С ней приятно говорить, шутить, общаться. Но дотронуться до нее в другом смысле страшно. Она, как тонкий хрустальный кубок, который от неловкого движения разлетается на сотни мелких осколков… Это впервые в жизни он робел перед девушкой.
Кузькин заехал за ним и по дороге в Останкино красочно описал ситуацию.
– Я понимаю, Паша, что улик мало, но думаю, что Маслова надо задержать и допрашивать в каком-нибудь мрачном подвале. Такие красавчики привыкли к славе и женскому восторгу. Если с ним говорить на студии, то он нам устроит концерт-шапито. Будет не допрос, а тихий ужас!
– Согласен с тобой, Лев, но теоретически. А на практике – я против! Антон Маслов – это фигура из гламура. Его задержишь – и вся тусовка на уши встанет. За твоим голубым «Фордом» вся Москва будет гоняться. Одни заморочки вместо работы! И виллу в Бутово сразу рассекретим, и вообще…
– Жаль, Паша! В Останкино мы будем у него, как в гостях. Он нам сочинит сказку, даст автограф и укажет на дверь… Ты бывал когда-нибудь внутри Телецентра?
– Был два раза, но только там, где аппаратура, где технари работают.
– Это, Паша, совсем не то! Здесь, где студии – рассадник женщин. Просто толпы ходят в разных направлениях. Каждая сверкает и считает себя звездой… Ты как, еще смотришь на женщин, или кроме Надежды никого не видишь?
Муромцев сразу не ответил, и в салоне голубого «Форда» повисла тишина… Кузькин ожидал, что Павел пошутит на тему женского пола, а тут парень замолк и загрустил. Неужели эта Патрикеева так его присушила? Не может быть!
– Ты, Паша, не обращай внимания, если я глупость сморозил. Я по доброте душевной могу любую чушь выдать. Так, что самому потом стыдно… А в твоей Надежде совсем непонятно, где привлекательность. Трудно понять – где в ней что!
– Вот тут ты прав! Она очень загадочная. Я смотрю в ее глаза и робею…
– Ты робеешь?.. Я могу точно сказать, Муромцев – это любовь. Со мной такое было. У меня тоже страх был, озноб и колотун. Три недели я робел и не заметил, как она меня в ЗАГС завела… Это любовь, Паша! Точно тебе говорю…
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
