– Прошу прощения, госпожа, – на удивление самурай послушался, даже сел на колени, приклонив голову. Его примеру, кстати, последовала и женщина. Остальная троица вошедших за нами с бумажным фонариком, висящем на палке, тоже пала ниц. Фонарик качнулся, разгоняя тени по комнате, которая попросту поплыла у меня перед глазами, и я откинулась на подушку, испытывая жгучее желание спрятаться под одеялом. Так и поступила, кстати.
– Вы в замке дайме Менсу, – ответил самурай на что-то, дождавшись, пока все усядутся.
И снова в разговор влезла настырная:
– Как это слабое и истощенное, может защищать своей аурой целый город? А сам дайме, что же? Зачем ему столь слабая душонка. Да она когда изголодается, то начнет нас всех пить.
– Ваше мнение мы уже поняли, Минрё-сан. Вот только госпоже Тигусе становится всё хуже и хуже. И мой господин принял решение вновь жениться, – пояснил всё тот же голос, причем довольно зло, словно нехотя.
А я только сейчас начала вникать в смысл сказанного и, слегка выглянув из под одеяла, решила уточнить:
– Погодите, то есть какой-то там дайме, влиятельный богатей, из средневековых самурайских сословий, заставил выкрасть меня и собрался жениться? Считая, что я как какое-то божество буду отпугивать злых духов?
Странное дело, но вместе с возмущением возросли и мои внутренние силы. И потому, когда закончила говорить, я буквально чуть ли не кричала в голос. А после подивилась приливу своих сил непонятно откуда взявшихся, и даже сжала пальцы, впившись ногтями в ладонь, проверки ради.
– Прекращайте, госпожа, – прорычал между тем мой похититель. А я… что я? Я ничего и не делала. Или он решил, что я ему кулаком угрожаю?
Но нет, оказалось, делаю.
– Прекращайте нас пить.
– Но как? – вырвалось у меня непроизвольно.
Однако самурай ответить мне не успел. В разговор неожиданно вмешался новый собеседник. Он же – дайме Менсу. Как определила? Да по внешнему виду. Весь такой разодетый с двумя мечами, как и положено. Один из них катана, кстати. И еще, у этого волосы были черного цвета, уложенные в причудливую прическу – выбритые виски и собранный высокий хвостик из оставшихся прядей.
– Когда вы испытываете сильные эмоции, – дайме решил снизойти до пояснений, войдя в комнату из внутреннего коридора здания, – то вы либо их дарите другим, либо пьете чужую жизненную силу. – Его карие, почти черные глаза с залегшими морщинами на веках и в уголках выдавали в нем довольно зрелый и даже пред-пожилой возраст. Но в целом, взрослое лицо его не было лишено красоты. – Так уж устроены все Ами. Созвучно со словом Бог – Ками, не правда ли?
– Э… – только и вырвалось у меня.
И похоже, мой ступор этот влиятельный господин принял на счет своего внешнего вида. Потому как тут же взволнованно уточнил, начав себя оглядывать:
– Вам не нравится мое хаори?
На что невольно его осмотрела, а именно накинутую наверх одежду на серебристой завязочке. И… не смогла ни к чему даже придраться. Черная элегантная шелковая ткань, расшитая красивым рисунком из нитей трех цветов – белого и серебристого для ветвей, а розовым исполнены лепестки сакуры.
– Нет, конечно, – ответила, не задумываясь о том, как меня поймут.
А собеседник вдруг сдернул с себя безумно-дорогое наверняка хаори и кинул его под ноги со словами:
– Так и знал, что молодежь нынче в другом ходит. Ну, Кёске-кун… ну, лис.
– Господин Ханигава-сан, – настырная дамочка удивленно окликнула дайме. – Неужели вы действительно выберете эту…
– Попридержи язык, – оборвал её Менсу, на мгновение состряпав строгую мину на своем доброжелательном лице. – Рокуро-кун, Сайто-кун, Джиро-кун проводите её к выходу.
– Да, мой господин, – согласилась эта троица в один голос.
Следом прозвучал приказ и для моего стража.
– Кано-кун, а ты останься. Снаружи.
– Да, мой господин, – произнес самурай. Слегка склонившись, он быстро поднялся и вышел за дверь. А я… Только сейчас осознала в каком положении оказалась.
– П-подождите. Так это всё взаправду? Вы… вы мне не снитесь, нет? Я-я же не из вашей эпохи!
– Ш-ш-ш, – прервал меня дайме, присаживаясь на колени подле меня, лежащей на спине и попеременно натягивающей одеяло до самого носа. Его теплая ладонь коснулась моего лба. – Тебе может быть все не знакомое здесь. Я понимаю. Но пожалуйста, чем раньше ты примешь свою судьбу, тем раньше сможешь защищать всех нас.
– Но-но… я не хочу! – воскликнула, заставив аж стены задрожать а где-то даже упала и разбилась какая-то ваза. Неудобно было до неприличия. Однако сейчас явно не то время чтобы терпеть всё это недоразумение.
Мужчина же в ответ нахмурился и отдернул руку, словно обжегся, и посмотрел на меня с осуждением. Как будто я в чем-то провинилась. А немного помедлив, он вновь потянул ко мне руку. Правда, судя по направлению, хотел схватить одеяло. И если бы не страж, не знаю, чем бы все это закончилось:
– Ханигава-сама, прибыл хикяку.
Если по-простому гонец с письмами, донесениями и прочим.
– Впустить, я сейчас спущусь.
Дайме стремительно поднялся и вышел во внутренний коридор, ничуть не заботясь о том, чтобы закрыть за собой дверь. Ну да… пускай вассалы трудятся.
– Кано? – позвала я, обернувшись в сторону его тени. Вновь отбрасываемой на рисовую бумагу фонариками, висящими в коридоре. – Так ты меня сюда специально заманил, да? С моей мамой на самом деле все в порядке?
Однако, вопреки ожиданиям прямой ответ я так и не получила. Хотя, очень надеялась. И потому даже немного разозлилась из-за молчания своего стража. Правда, когда поднялась с футона и собралась вновь повторить свой вопрос, он все-таки ответил.
– Прежде чем судить строго, хочу тебе кое-что показать, – выдал самурай, обернувшись к двери, и замер, не решаясь раздвинуть створки. – Ты одета?
Странный вопрос, одета-то я – одета, но в нижнюю рубашку и хаками, хотя, возможно, он имел ввиду верхнее кимоно, которое стопочкой лежало рядом с футоном.
– Одну минуту, – бросила, пригнувшись за одеждой. Себе же проворчала: – И чтобы я делала, если бы не бабушка, научившая правильно завязывать этот оби, длинный тканевый пояс.
Самурай, естественно, меня не расслышал, и потому переспросил:
– Что-что?
Отвечать не стала и лишь ускорилась с одеванием. Носки – тоби и так уже были на мне. Потому осталось только найти обувь, которую я в комнате не наблюдала, наверное, снаружи. И вообще, кто меня переодел? И где мои земные вещи?
С этим вопросом и открыла дверь к моему лису, хмуро на него взирая. Он же, похоже, смутился и отвел взгляд. Вот совсем его не понимаю! Говорит со мной на «ты», смело и без всяких суффиксов, а в глаза смотреть боится.
