А может, возьмешь меня с собой? Я притворюсь журналисткой «Газетт», пишущей путевые заметки. Никто не станет проверять!
Я дам тебе знать, если все будет совсем плохо.
До сих пор я еще не опомнилась оттого, что превзошла всеобщие ожидания и сорвала куш. Теперь от меня требовалось всего-навсего подобрать журналистов для поездки. Легче сказать, чем сделать. На собрании в пятницу меня расхвалили на все голоса, и я отработала скромную позу оскароносца («ну что вы, право… это сущая мелочь!»), добавив к этому победный взгляд в сторону Джоша Дилэни («выкуси!»).
Мерзавец шутливо отсалютовал мне – мол, поздравляю, молодец. На его лице мелькнуло даже что-то вроде невольного восхищения. А ведь он уже успел мне подгадить на первом совещании с Ларсом после того, как я получила задание. Когда я оглашала предварительный список журналистов для поездки, он просто не мог промолчать. Должен был блеснуть знаниями – как же иначе?
– А ты не думала привлечь «Воскресный исследователь», Кейт? У них тиражи вдвое выше, чем у «Курьера». И у них новый перспективный редактор – Бенедикт Джонсон.
Обычно корреспонденты переходят из газеты в газету, из журнала в журнал, и многих из них я знаю. Имя этого парня мне ни о чем не говорило. Кто бы сомневался, чертов Джош снова оказался на шаг впереди.
– Я позвоню и поговорю с ним, – и с улыбкой посмотрела на Джоша. Мало ему, он продолжает играть со мной в кошки-мышки.
– Могу я поговорить с Бенедиктом Джонсоном? – пропела я приветливым голосом.
– Слушаю, – позвучало немного грубо.
– Привет. Это Кейт Синклер из «Мэшин Эдженси». Я…
– У вас пять секунд. – В этих словах чувствовалась враждебность.
– Простите? – Я опешила, не поверив в услышанное.
– Четыре.
Конечно, следовало бы предложить ему какое-нибудь анатомически невыполнимое действие, но я так растерялась и смутилась, что поддалась на эту провокацию с истекающим временем.
– Я звоню спросить, не захотите ли вы принять участие в пресс-туре в Копенгаген? Цель поездки – понять, почему датчан называют самой счастливой нацией в мире. Поездка продлится около недели, мы посетим множество интересных мест, в том числе Датский институт счастья.
– Нет. – И на том конце повесили трубку. Ну и хам.
Я со злостью бросила телефон на стол. Самоуверенный кретин. Что он о себе возомнил? Где научился так грубить людям?
Я снова набрала тот же номер.
– Вы всегда так грубы? – поинтересовалась я.
– Только с пиарщиками, а еще с теми, кто предлагает страховку и кто попусту отнимает мое время. Вы – что-то среднее.
– Вы даже не обдумали мое предложение. И даже не знаете, на кого я работаю.
– Нет. Меня это не интересует, будь это хоть сам кронпринц Дании.
Когда кто-то так груб, в этом есть плюсы – ты можешь нагрубить в ответ.
– Вы всегда такой ограниченный?
– Как я могу быть ограниченным? Я журналист!
– Мне вы таким показались.
– Что – только потому, что не пишу рекламные и информационные статьи?
– Я не прошу вас писать рекламную статью и кого-то продвигать. Я предлагаю возможность узнать побольше о датском образе жизни и понять, чему мы могли бы у них научиться.
– Что – ах, совсем случайно – включает написание статьи о продукте вашего клиента.
– Как правило, бывает именно так, но тут совсем другое.
– Вот бы мне платили по фунту за каждого пиарщика, который так говорит.
– Извините, но я не пиарщик. Связи с общественностью. И я – меня, кстати, зовут Кейт – делаю ту же работу, что и вы. А если бы вы не тявкали, как бешеная лисица, а дали возможность объяснить суть, то узнали бы, что мои клиенты хотят продвинуть лишь концепцию, а не конкретный магазин.
– Бешеная лисица?
Я услышала сдавленный смешок.
– Так меня еще не называли. С кем меня только не сравнивали, но определенно не с бешеной лисицей.
– Ничего удивительного – если вы со всеми так же прямолинейны. Возможно, мне стоило бы предложить вам неделю в школе хороших манер. – Мне начинал нравиться этот разговор.
– Такие еще существуют? А что, интересная мысль.
– Вы что, гуглите? – я услышала стук клавиш.
– Возможно. А может быть, занимаюсь своей работой, как и планировал, пока вы меня не отвлекли.
– Слушайте, я думала, вас это заинтересует, мое предложение.
– Вы меня даже не знаете.
– Я знаю газету, знаю материалы, которые раньше публиковали в рубрике, посвященной стилю жизни. Это далеко не уголок скрытой рекламы.
– А, так речь все же о рекламе. – Я выдержала паузу. – Ха! Так я и знал.
– Это новый универмаг, но речь о концепции.
– Концепция – звучит слишком расплывчато.
При попытке объяснить это словами, все действительно расплывалось. Когда об этом же говорил Ларс, все казалось абсолютно логичным.
– Он называется «Йем». Откроется в конце года, но владельцы уже сейчас хотят пригласить небольшую группу журналистов в Копенгаген, где они смогут познакомиться с идеей хюгге.
– Свечи и пледы. Это совершенно себя изжило.
– Вот-вот. Сами видите – вы даже не попытались вникнуть в то, что за этим стоит.
– Мне и не нужно ни во что вникать. Это меня не интересует. Ни сейчас. Ни потом. Никогда.
