Она словно что-то почувствовала, подняла голову и улыбнулась, в грациозном движении губ было все, тайны, обещания, соблазн и секс, и за всем этим он уловил крупицу зла. Огромные глаза в полумраке казались черными, и художник отчаянно захотел узнать, какого же они цвета на самом деле. Шоколадные волосы обрамляли лицо, а к кончикам становились все светлее и светлее.
Незнакомка похлопала по пустующему месту возле себя, и Арман заворожено ловил каждое движение ее тонких и изящных пальчиков. Не раздумывая ни секунды, он направился к ней, художник хотел познать все, что обещала эта улыбка, чего бы это ему не стоило.
Глава 9
— Скучаешь? — ее бархатный голос вмиг окутал разум.
— Уже нет! — художник уселся на стул, — Арман, — смущенно представился.
— А… р… м… а… н, — она медленно произнесла его имя, словно пробуя каждую букву на вкус. — Мне нравится…
— А как мне называть прекрасную незнакомку? — он не мог отвести взгляда от ее глаз, они были темно-синие, как полночное небо, глубокие, проникновенные. Именно так он рисовал глаза Музы на своих картинах, сходство было поразительным.
— Мое имя не имеет значения, — она взяла бокал и сделала медленный глоток, неотрывно глядя на него.
— Что же тогда имеет значение? — он пожирал ее глазами, и ничего не мог с собой поделать.
— Наш момент, здесь и сейчас, — девушка провела кончиком языка по краю бокала, ее движение тут же эхом отозвалось у художника в паху.
На вид ей было лет двадцать семь — тридцать, довольно вызывающий макияж, который не выглядел вульгарным. С его Музой она была похожа цветом и выражением глаз, лицо не дотягивало до воображаемого совершенства, и все же что-то с неведомой силой притягивало. Она пахла сладким соблазном, ее стойкий аромат, казалось, будет обволакивать его еще долгое время, после того как незнакомка уйдет.
— Ты и я… — он накрыл ее руку своей, сердце ускорило ритм, разум помутился, вернулось состояния опьянения. Незнакомка не убрала руку, лишь склонила голову, продолжая его изучать. — У меня стойкое ощущение, что мы уже встречались?
— Может да, а может нет, все в этом мире относительно, — она засмеялась, мягко, непринужденно, словно приласкала перышком кожу.
— Дружище ты, где запропастился? — за спиной раздался пьяный голос Фабьена. Как же не вовремя.
— Я тут… — договорить друг не дал.
— Ого, — он тихо присвистнул, — А кто это у нас тут? — мужчина без стеснений разглядывал незнакомку с головы до ног. — Я Фабьен, — взяв ее руку, поцеловал и не спешил отпускать.
— Очень мило, — девушка скользнула по нему равнодушным взглядом, и плавно освободила свою руку. — Только сейчас третий будет лишним, — ее глубокий голос пронизывал до костей.
— Понял, не дурак, удаляюсь, — он подмигнул художнику, с сожалением бросил прощальный взгляд на незнакомку, и растворился в толпе.
— Будешь еще что-то пить? — он терялся с ней, чувствуя себя несмышленым мальчишкой.
— Тебя… — одно слово вышибло весь воздух из легких. Арман так и замер, широко раскрыв глаза, и приоткрыв рот.
Она грациозно встала, ее пальчики, словно сотня бабочек, коснулись щеки художника:
— Идем?
— Куда? — он был словно под гипнозом.
Она повернулась, давая возможность полюбоваться на грациозный изгиб спины, на то, как аппетитные ягодицы, отчетливо вырисовывались под облегающим темно-бордовым платьем. Потом резко повернулась, сверкнув сапфировым блеском своих глаз:
— Лови момент, Арман. Иначе я уйду, одна…
Иллюзия выбора. Нет мыслей, нет сомнений, есть только одно желание — следовать за незнакомкой, куда бы она его не привела.
Их прогулка по клубу была не долгой, она открыла двери вип-кабинку, и даже не оборачиваясь, проскользнула внутрь. Художник последовал за ней.
Тут царил полумрак, соблазнительница стояла в ореоле зажженных свечей, от чего сама казалось нереальной, обрамленной мерцающей аурой.
— Кто ты такая? — вопрос прозвучал хрипло.
— Тсс… не нужно слов, — она сделала шаг навстречу и положила палец на его губы, — Действуй…
Если до этого художник еще цеплялся руками за край пропасти, пытался сохранить остатки самообладания, то одно прикосновение, и вся жизнь осталась где-то далеко позади, сейчас имел значение только взгляд сапфировых глаз.
Арман поймал ее руку и облизал пальцы, стал медленно продвигаться выше по руке, вбирая в себя ее запах, наслаждаясь гладкостью кожи. Ему показалось мало, хотелось чувствовать ее всю, прижать к себе, обладать, завоевать. Обхватив за талию, впился в губы поцелуем, еще сильнее прижал ее к своему телу. Арман втягивал ее губами, выпивал, ощущая, как желания переполняют член, как он рвется наружу, одержимый неутолимой жаждой.
Незнакомка прервала поцелуй, толкнув его на диванчик. Губы чуть припухли, грудь вздымалась. Художник протянул руки, желая снять мешавшее платья, его глаза хотели насладиться безупречной картиной обнаженного тела. Соблазнительница, улыбнулась, и отрицательно покачала головой, а руки ее уже пробирались к его ширинке, прикосновение пальцев к плоти прожгло его насквозь. Изо рта вырвался немой крик блаженства, голос покинул его, тело больше не подчинялось Арману, он был полностью в ее власти.
Как фокусник, она извлекла откуда-то презерватив, наклонилась, и медленно раскатала его губами по члену, язык при этом танцевал на нежной коже, задевая самые чувствительные зоны. Он блуждал в потоке непрерывного наслаждения, задыхался, и протягивал руки к ней, желая дарить в ответ, целовать, ласкать. Незнакомка была иного мнения, она проворно оседлала художника, давая понять — править сегодняшним балом будет только она. Начиналась райская дорога в ее глубину. Словно после жаркого изнуряющего солнца, он окунулся в океан живительной влаги.
Соблазнительница удерживала руки Армана, не давая ему двигаться, не позволяя ласкать себя, полностью удерживая контроль. Она задвигалась, сначала медленно, постепенно ускоряя ритм, в ее полночных глазах поблескивали вспышки молний, с каждой минутой он хотел ее еще сильней, глубже, больше. Незнакомка искушала снова и снова, и в то же время омывала, очищала, забирая его тревоги, позволяя разделить их общий миг удовольствия.
Она ускорила ритм, обдавая его горячим дыханием, приправленным запахом ее собственной срасти. Началась дикая пляска нервных окончаний, каждая клетка его тела впитывала ее, неслась в потоке новых ощущений. Душа кричала, сердце рвалось наружу, ее глаза в момент высшего блаженства всецело поглотили его. Момент оргазма превратил ее в порочное совершенство. Художник хотел проникнуть дальше в их глубину, узнать, что за секреты, спрятаны за полуночной дымкой ее глаз, но она преградила дорогу, сжав лоно, приближая его разрядку. Арман терял себя, изливаясь, ощущая настолько полное ощущение наслаждения, что оно граничило с болью. Когда глаза вновь смогли видеть, а к телу хоть немного вернулось ощущение реальности, незнакомка, стояла в дверях, словно ничего и не было.
