Впереди что-то лязгнуло, выводя меня из задумчивости и хриплый дребезжащий голос произнес:
Глава 3
1
— Не слишком ли ты дерзок для простого охранника? — спросил я, хмуро поглядывая на открывшееся в воротах забрало, в котором виднелась заспанная рожа.
— А ты кто такой вообще, чтобы с тобой любезничать?
— Новенький что ли?
— А че, тебе-то что с того?
— Мне — ничего, а вот тебя ничего хорошего не ждет.
Я тюкнул морду кулаком в забрало. Попал точно в нос. Здоровяк взвыл.
— Падла! Я тебя…
Заскрипели ворота, с КПП выбежал толстяк. Потрясывая при каждом шаге огромным похожим на коровье вымя вторым подбородком, он огляделся, увидел меня.
— Щас я тебе все кости…
С таким даже стыдно драться. Кусок мяса. Резких тычок в печень — и толстяк воет на земле. Вот и все.
— Ты чего? — почти плача, заскулил тот. — Ребро мне сломал!
— Не сломал. У тебя там приличная броня из жира. И на будущее тебе совет — выучи всех начальников и их замов в лицо, чтобы такого конфуза не повторилось, ведь второй раз можно и не так легко отделаться.
Из дежурки выскочил перепуганный начальник караула. Обдав меня перегаром, вытянулся по струнке, отрапортовал:
— Начкара Корейко. За прошедшие часы дежурства инцидентов, нарушения границы, незаконного…
— Корейко, это кто у тебя такой? — перебил я того, кивнув на лежащего.
— Это новенький, Константин Андреевич.
— А чего он у тебя на посту спит? Да и ты вроде как выпивал?
— Не выпивал! Видит бог, не выпивал! А того немедленно на губу отправлю!
— Ладно, разбирайтесь тут сами, — махнул я. Встревать в разбор полетов не было никакого желания. Добраться бы до кровати и уснуть. Даже жрать перехотелось.
— Костя! — окликнул знакомый голос.
Я поднял голову вверх, увидел в окне Петровича, начальника базы. Тот высунул из форточки свою лысину, которая в вечерних сумерках походила на бильярдный черный шар. Не хватало только восьмерки с боку.
— Здравия желаю, Федор Петрович! — поприветствовал его я.
Шеф кивнул, бросил:
— Костя, зайди на минуточку, поговорить надо.
Я натянуто улыбнулся, тяжело вздохнул и направился к шефу. Чуяло сердце, опять будет долгий пустой разговор. Петрович любил потрепаться.
В комнату начальника базы было темно и накурено. Посреди стоял массивный дубовый стол, на котором восседал Петрович. Пафос он любил. Вот и сейчас над креслом я увидел новую табличку, выведенную краской прямо на стене.
БАЗА «СВОБОДА»
— красовалась надпись.
— Нравиться? — увидев мой любопытный взгляд, спросил Петрович.
— Ничего так, эффектно, — уклончиво ответил я.
Говорить, что выглядит это, мягко говоря, нелепо, не хотел. К чему расстраивать старика?
— Вы что-то хотели? — мягко подвел я его ближе к делу.
— Да, — кивнул Петрович и закурил новую сигарету от окурка. Потом надолго зашелся в лающем кашле.
Я терпеливо ждал, погружаясь в сонное состояние.
— Ты куда пропал? — наконец прокряхтел старик, отойдя от приступа. — Я искал тебя повсюду, а мне Гена сказал, что ты за периметр ушел.
— Верно, — ответил я. — На разведку ходил.
Говорить про желание отведать шашлыка из кабанчика лучше не стоило, Петрович такие вольности не любил.
— А чего разведывал?
— Инфа поступила, что на Пятой улице призраки обитают.
— Да, тоже слышал, — кивнул старик. — И как, подтвердилось?
— Никак нет. Призраки отсутствуют. Только какое-то похожее на собак зверье. Мелочь.
— Не захватил экземплярчик для наших ученых? — прищурился Петрович.
— Не удалось.
— Жаль, — старик отложил сигарету в пепельницу, привстал с кресла. — Костя, ты присядь. Тема серьезная для разговора у меня к тебе.
Я сел. Ожидая не доброе, стал внимательно слушать.
— В общем, дело такое, — Петрович подошел к окну, долго задумчиво смотрел куда-то в даль, прежде чем продолжить. — Перестановки надо кое какие произвести.
— Согласен, — кивнул я. — Начкара надо менять. Совсем своих оболтусов распоясал. Спят на посту, в лицо людей не знаю. Да и сам начкара…
— Да я не про это, — Петрович повернулся ко мне. Каким-то не своим голосом прошептал: — Меня надо менять.
— Чего это? — не понял я. — Как это? Федор Петрович, вы чего…
— Надо менять, — твердо ответил тот. — Я тут недавно к врачу нашему ходил, к Лешке Смирнову, ты его знаешь. Он осмотрел меня, выявил в общем болячку одну нехорошую.
— Болячки излечить можно, Петрович. Ты скажи только какие лекарства добыть, мы мигом за периметр смотаемся, найдем все, что нужно.
— Да тут уже никакие лекарства не помогут, — задумчиво ответил старик. — Уже последняя стадия. Никакие примочки не помогут. Недолго, мне Костик, осталось. Недолго, — Петрович взял сигарету, усмехнулся: — Да я и не переживаю по этому поводу даже! Смерти я не боюсь. Свое пожил, нормально пожил, перед богом совесть чиста.
— Перед каким богом, Петрович?! Ты же в бога не веришь! Атеист.
— Да вот шут его знает, Костя. Последнее время думал о многом. Честное слово, всю жизнь переосмыслил. Есть там бог, или нет? — и сипло рассмеялся. — Через недельку-другую узнаю!
— Так скоро? — вытянулся в лице я. И, опомнившись, поспешно начал извиняться: — Я, это, Петрович, не в том смысле, я просто…
— Да ты не тарахти. Да, две недели максимум мне осталось. Легкие болезнь все сожрала. Вот так вот, Костик, бывает. Ну я не про это сейчас. Со мной все понятно. Тут у меня душа про другое болит.
— Про что?
— На кого базу нашу «Свободу» оставить? Ей сильная рука нужна. Понимаешь, о чем я?
Я лишь кивнул, все слова застряли в глотке.
Петрович остервенело вдавил окурок в пепельницу, достал из пачки новую сигарету.
— Я поэтому поводу очень долго думал, два дня уснуть не мог! И только одна у меня кандидатура достойная на эту должность.
— Какая? — с настороженностью спросил я, уже начиная догадываться к чему приведет этот разговор.
— Известно какая, — улыбнулся Петрович, прикуривая сигарету. — Ты.
2
— Почему я?! — подскочил я с кресла.
— Да ты присядь, Костя, — Петрович мягко усадил меня обратно. — Не кипятись. Выслушай. Я понимаю, что новость для тебя неожиданная, может даже несколько шокирующая.
