Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Я опешил.
– Николетта! Я и в мыслях не имел насмехаться над тобой!
– Да? – подбоченилась маменька. – А вопрос про поход пешком?
– Я задал его, решив, что театр рядом, – отбивался я.
– Полагал, что мы пойдем по улице ногами? – продолжала негодовать Николетта.
– Дорогая, на руках нам точно не добраться, – хихикнула Ирэн, – не мучай Ванечку. Он, как все мужчины, мыслит, как пила.
– Как пила? – повторил я.
– Ну да, – кивнула Котина, – скажет, не подумав, и ни за что не признается, что сморозил глупость. Ни одна пила не признается: «Я тупая». Это чисто мужское качество.
Я открыл дверь. Конечно, не все представители сильного пола умны. И даже гениальный мужчина может ляпнуть нечто несуразное. Но только женщина способна сравнить человека с пилой, которая никогда не признается в своей тупости.
– Нам пора, – заявила Ирэн, – Володя уже заждался.
– Он тоже идет с нами? – вновь удивился я, услышав имя второго мужа маменьки.
– А кто, по-твоему, сидит за рулем? – снова нашла повод осерчать Николетта. – Я пока еще права не получила.
– У тебя есть шофер, – напомнил я.
– Его выгнали, – поморщилась Николетта, – он вонял! Супом! Котлетами! Печеньем. Едой! Нельзя пахнуть едой, когда хозяйка сидит на диете.
Последнюю фразу маменька произнесла, когда мы выходили на улицу, и я споткнулся о порог.
– Ты решила ограничить себя в питании? Это неразумно.
– У Николетты скоро будет не телосложение, а теловычитание, – хихикнула Ирэн, – а вот мне не мешает сбросить пару килограммчиков!
Обсуждая свой вес, дамы сели в машину на заднее сиденье. Я устроился на переднем рядом с водителем.
– Привет, Ваня, – поздоровался Владимир и шепотом продолжил: – Прими мои соболезнования по поводу похода в оперу.
– В принципе, я не прочь послушать хорошую музыку, – тихо ответил я.
– Мы едем на спектакль «Песнь коня Зигфрида», – уточнил Владимир.
– Не могу назвать себя фанатом оперного искусства, – признался я, – впервые слышу об этом произведении. Кто композитор? Пуччини? Верди? Моцарт? Россини? Беллини? Не дай Бог, Вагнер!
– Понятия не имею, – вздохнул отчим, – мы приехали.
– Театр и впрямь рядом, – пробормотал я.
Когда мы вошли в небольшое здание, Ирэн и Николетта ринулись к зеркалу. Мы с отчимом остались вдвоем.
– Ума не приложу, что Николетту сюда поволокло, – вздохнул Владимир, – театр смахивает на Дом культуры. Он, похоже, еще при советской власти построен.
– Вава! Ты пришел! – закричала Зюка, бросаясь ко мне. – Мальчик, я так рада, очень рада тебя видеть. Володя, чмоки-чмоки.
– Вава! – завопила справа Кока. – Котенок, и ты с нами. Володечка – поцелуйчик.
– Вава, – взвизгнула Мака, подскакивая к нам, – детонька, ты еще не замужем? Вова, не стой мрачной тумбой, улыбнись.
Я ухмыльнулся. Выйти замуж мне никак не удастся. Если судьба поступит со мной жестоко, то я буду вынужден в крайнем случае жениться.
– Вава! – запрыгала Нюка. – Ты, как всегда, похож на сладкий леденец на палочке! Володя, а ты чем недоволен?
– Шобла вся в сборе, – вздохнул отчим, когда очередная подруженция Николетты отбежала от нас, – у них очередное суаре. Нет бы в своей компании им веселиться! Зачем я здесь? Зачем? Зачем???
Мне стало жаль отчима. Владимир искренне любит Николетту, прощает ей все. Он богат, поэтому маменька теперь не находится на моем иждивении. Я очень благодарен отчиму за то, что он снял с меня груз финансового бремени. Отчим моложе жены, у нас с ним прекрасные отношения. В чем-то мы похожи. Владимир не любит гостей, он всегда старается зарыться в песок, когда Николетта устраивает очередное суаре. Как правило, он появляется в начале вечера, всем улыбается, раздает дамам комплименты, мужчинам рукопожатия, фланирует минут двадцать среди гостей, а потом испаряется. Хозяин дома сделал свое дело, всех поприветствовал, хозяин может уйти. Как-то раз мы с ним стояли вместе с Кокой, Макой и еще с кем-то, вели светскую беседу об искусстве, дамы активно обсуждали, являлся ли Моцарт геем или слухи о его нетрадиционной ориентации просто сплетни. Внезапно у нас с отчимом почти одновременно ожили мобильные.
– О! – воскликнул Владимир. – Непредвиденный поворот. Сейчас приеду.
– Так, так, – протянул я. – А полицию вызывали? Уже мчусь.
– Только не говорите, что едете на работу, – возмутилась Кока.
Владимир пожал плечами.
– Бизнес непредсказуем!
– Клиент попал в трудную ситуацию, – объяснил я.
Мы с отчимом слаженно ретировались с вечеринки и оказались во дворе.
– Я плачу мужику, который звонит мне в определенный час и вешает трубку, услышав, что ему ответили, – подмигнул мне Володя, – я не могу находиться в обществе Зюки, Коки, Люки и прочих более получаса.
– А мне звонит Борис, – признался я, – всегда стараюсь удрать с суаре побыстрее.
Но сегодня применить этот трюк – быстро улепетнуть – не удастся. Мы будем сидеть в зале, придется выключить телефоны.
– Три часа в опере, – простонал Владимир, – в окружении заклятых подруг жены я не выдержу.
– Уходи, – посоветовал я.
– Николетта обидится, – вздохнул отчим.
– Я останусь, прикрою тебя, – пообещал я.
– Спасибо, Ваня, за великодушное предложение, – сказал Владимир. – Но как удрать-то?
Меня осенило.
– Я знаю способ. Тут наверняка есть буфет. Вам очень дорог пиджак, который вы сегодня надели?
– Да нет, – удивился Володя.
– А рубашка? – допытывался я.
– Она отнюдь не сакральная, – ответил отчим.
– Выбирайте, что вам меньше жалко: сорочку или сюртук? – спросил я, входя в буфет. – О! Тут варят кофе! Прекрасно.
– Ваня, остановись, – попросил отчим, видя, что я направился к барной стойке. Но я уже заказал тройную порцию холодного кофе и, вернувшись к столику, за которым устроился Володя, спросил:
– Так как? Рубашка? Пиджак? Что вам дороже?
– Я равнодушен к одежде, – признался Володя.
– Вот и хорошо, – обрадовался я, выливая кофе на грудь отчиму, – и на пиджак немного попало, и рубашке конец!
Он открыл рот, потом закрыл.
– Вот вы где! – закричала Николетта, – ушли, не сказав куда! Уже в зал приглашают! Владимир!
– Да, дорогая? – ответил отчим.
– На кого ты похож! – пришла в негодование маменька.
– Вроде с утра в зеркале выглядел нормально, – ответил супруг.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
