— Молодые мужчины безрассудны, в их сердцах живет жажда власти. Мой господин считает, только женщины с их мягким характером способны хранить мир и спокойствие.
Король закрыл глаза. Теперь лорд Хатор говорил практически открытым текстом. Безмозглый мальчишка, его племянник успел наследить своими дурацкими интригами.
С того момента, как они проиграли последнюю войну двадцать лет назад, Джагарт контролировал все, что происходило в Илтирии и диктовал свою волю. Постоянный психологический прессинг и необходимость согласовывать с западным соседом малейшее движение, вызывали протест, зревший в умах, словно нарыв. А Джагарт, похоже, только и ждал, когда этот нарыв в очередной раз прорвется войной, которую Илтирия снова проиграет.
Сделав над собой нечеловеческое усилие, чтобы голос не дрогнул, Ансельм произнес:
— Если уж мы говорим о долгосрочном мире, моя дочь может стать гарантией?
— Принцесса Амелия? Разумеется, — с готовностью откликнулся лорд Хатор.
— В таком случае мы подготовим все и моя дочь отправится с вами, — обреченно проговорил король Ансельм.
— Для моего господина большая честь принять у себя высокую гостью.
— Гостью?
— Мой господин не может жениться, — проговорил посланник.
— Но ведь… я слышал у Хаториана множество женщин…
— Увы. Это невозможно, — коротко ответил темный рыцарь, давая понять, что тема закрыта.
Король молчал. Он был убит.
Получалось, он должен отдать свое единственное дитя даже не в жены Хаториану, этому проклятому магу с западных гор! Он должен отправить свою маленькую Амелию в Джагарт заложницей. Это могло означать, что при малейших подозрениях о враждебности со стороны Илтирии, Амелию могут казнить.
А еще это означало, что ему вынужденно придется сегодня же объявить Филберта наследником.
— Папенька! — смеющаяся Амелия пробралась сквозь толпу и теперь стояла перед троном.
Присела в реверансе, кивнула магу.
Дочь… Дочь… У Ансельма невольно навернулись слезы. Ей шестнадцать лет, через два года она тоже должна была танцевать в этом зале свои весенние танцы. А вместо этого поедет в Джагарт заложницей к королю Хаториану, о холодной жестокости которого ходят легенды.
— Иди, танцуй, девочка, — проговорил король, силясь выдавить улыбку.
— Хорошо, папенька, — она снова присела в реверансе. — Я подружилась с Вильгельминой Ванлерт. Она просила аудиенции, ты ведь примешь ее?
— Я приму… невесту племянника. А теперь иди.
Девочка убежала, Ансельм, не в силах больше находиться в зале, произнес:
— Надеюсь, вы меня простите. Мне нужно на время вас покинуть.
— Разумеется, ваше величество. Но я так же надеюсь, что наша договоренность остается в силе?
— Конечно, — мертвым голосом ответил король и ушел из зала.
Стоило королю уйти, как сановник, незаметно находившийся за троном все это время, выдвинулся вперед, встав так, чтобы оказаться в поле зрения посланника, и учтиво кивнул. Столь важного гостя ни в коем случае нельзя оставлять одного.
— Лорд Хатор.
— Лорд Семенций.
Обмен любезностями состоялся так, будто они увидели друг друга впервые. Небольшое протокольное лицемерие. Посланник Хаториана кивнул в ответ, и как ни в чем не бывало продолжил наблюдать за происходящим в зале. А потом вдруг спросил:
— Скажите, лорд Семенций, я впервые на Весеннем балу, и вообще, в Илтирии.
И пауза.
Многоопытный сановник некоторое время ждал, понимая, что гость держит паузу не случайно. Однако гость молчал слишком долго, потому он все же подал голос:
— Что бы хотели узнать, лорд Хатор?
Тот шевельнул бровями и произнес уже другим тоном:
— Будьте любезны, просветите меня. Как распространяется обычай весенних танцев на Владык Илтирии? Иными словами, как женятся у вас короли? Вот так же, просто проходя под аркой после двух танцев?
— Э… кхммм, — прокашлялся сановник, понимая, подвох в словах гостя ему не почудился. — Видите ли…
— Это просто научный интерес или, если хотите, желание узнать больше о стране, которая покорила мое сердце… — любезно проговорил маг, а потом неожиданно посмотрел сановнику в глаза гипнотизирующим взглядом.
Этот взгляд, проникающий в душу так легко, как раскаленный кинжал входит в масло, вызывал трепет у лорда Семенция. Сановнику безумно хотелось сбежать, суеверно сплевывая через плечо. Потому что в иные моменты в невзрачном на вид госте было очень мало человеческого. И он страшно сочувствовал королю, которому пришлось общаться с этим лордом Хатором целый вечер. Утешало только одно: по протоколу визит посланника Джагарта заканчивался завтра.
— Э… видите ли… — уклончиво начал сановник. — Да. Короли женятся несколько иначе. То есть сама процедура всегда одинакова, весенние танцы… они для всех. Но когда дело касается династических браков, выбор делается… Э… нужно принимать во внимание прежде всего интересы государства…
— Очень интересно, — заметил гость, а по губам его скользнула неуловимая улыбка. — Скажите, что сейчас происходит в зале?
Стоило королю отойти на несколько шагов от трона, к нему немедленно приблизился лорд — командующий королевской гвардии, а четверка гвардейцев встала по бокам.
— Сир? — тихий голос лорда-командующего звучал тревожно.
— Немедленно привести ко мне наследника престола, герцога Танри! — рыкнул король сквозь зубы. — Если понадобится, значит, из-под арки вытащить!
— Да, сир!
Распоряжение было исполнено мгновенно.
Владыка Ансельм остановился у огромного витража. Оттуда были видны залитые светом восходящей луны острые пики гряды западных гор. В прозрачном воздухе они казались молочно — серебристыми. Изумительно красиво.
И так далеко! Чуждо. Страшно!
В отцовском сердце росла боль, заставляя его сжиматься от страха за судьбу дочери. Однако еще быстрее в нем росла злость. Если ему пришлось пожертвовать самым дорогим, значит, чем-то жертвовать будут и другие.
И кому-то, черт побери, придется резко повзрослеть!
Они стояли в дверях несколько минут. Может быть, несколько секунд. Мина не знала, просто ей казалось, что уже очень долго. Наверное, это оттого, что ее разум мучительно искал спасение. Но словно волны о каменный утес, все мысленные попытки найти выход разбивались о жестокую реальность.
Ей уготовано стать рабыней расчетливого мерзавца, помешанного на жажде власти. Беспринципного лицемера. Похотливого, циничного, жестокого… За этот год он или убьет ее, или сделает что-то похуже, на что хватит его фантазии.
И выхода нет.
