Книга Время любить - Дэни Аткинс

Позже он сказал мне, что я была похожа на падающего с небес огненного ангела. Очень романтичное описание самого страшного момента всей моей жизни. Мои волосы развевались вокруг меня, как крылья, кончики которых окунули в пламя. Однако приземление мое было весьма далеко от ангельского – я врезалась в своего спасителя, расставившего руки в надежде меня поймать. Это ему не удалось. Когда я врезалась в него, повалила навзничь на крышу и нажатием на диафрагму выдавила воздух из его легких, он то ли рыкнул, то ли выдохнул с присвистом, как астматик. То, что я совершила прыжок с высоты четырех метров и не сломала ни единой кости – у нас обоих, – само по себе было чудом. Но возможности подивиться ему у нас не было, потому что очень реальную и непосредственную опасность представляли мои волосы.

С оказанием первой помощи я знакома. Кажется, когда-то, в бытность гёрл-скаутом, я даже получила за это значок, но знать, что ты должна делать, и на самом деле заставить свое перепуганное тело подчиняться, две совершенно разные вещи.

– Не двигайтесь! – закричал мой спаситель, когда я завертела головой, немедленно усугубив проблему.

Он опрокинул меня на влажную мшистую крышу и голыми руками начал сбивать огонь. Слышалось шипение, распространялся отвратительный запах, который даже до этого дня преследует меня в ночных кошмарах. Воняло палеными волосами и не только – мой храбрый спаситель закончил тем, что повредил значительный участок кожи на запястье. Я стала помогать, хлопая по горящим волосам. Приходится преодолевать себя, когда намеренно суешь руку в огонь. Инстинкт самосохранения и спасение собственной шкуры – в буквальном смысле – заставили меня не обращать внимания на боль и сражаться с языками пламени, пока те не погасли. Что же двигало этим человеком, я понятия не имела.

Наконец огонь унялся. В крови у нас обоих, видимо, бурлил адреналин, поскольку хотя мы и должны были испытывать адскую боль, мы не сразу почувствовали только что полученные ожоги.

– С вами все в порядке? – Хотя мужчина наклонился ко мне довольно близко, ему все еще приходилось кричать, чтобы я услышала его сквозь такой долгожданный вой приближающихся сирен. – Все хорошо, – успокоил он. – Не плачьте, вы теперь в безопасности.

Я открыла рот, чтобы сказать, что не плачу, но тут же почувствовала затекающие мне в уши струйки слез. Я попыталась заговорить, но мое полное дыма горло сумело выдать только тихий сдавленный звук – то ли слово, то ли кашель. Взгляд мужчины метнулся вверх, когда он увидел мои тревожно расширившиеся глаза – я заметила падающие к нам сквозь тьму горящие куски. Отделяясь от здания, они бесшумно плыли вниз, как подожженные листья сухой осенью. Один более крупный кусок, который, подозреваю, совсем недавно был шторой в моей спальне, лениво спланировал вниз. Мужчина сгреб меня за ворот пижамы и, рывком подняв, прижал к себе. Пылающая ткань приземлилась на то самое место, где всего секунду назад находилась моя голова.

– Давайте-ка уйдем с этой крыши, – торопливо сказал мой спаситель, поднимая меня на ноги.

Я со страхом последовала за ним к краю крыши, окно над нами, где огонь жадно пожирал все мое имущество, неудержимо притягивало мой взгляд.

Мужчина хотел, чтобы спуск с крыши выглядел сравнительно легким, но я обратила внимание, что он оберегает обожженную руку, прижимая ее к телу. Теперь и моя собственная рана начала заявлять о себе, и я – без всякой попытки – поняла: и речи быть не может, чтобы повиснуть на краю крыши и спрыгнуть, как только что сделал он.

– Прыгайте, я вас поймаю, – донесся голос моего спасителя откуда-то из темноты у меня под ногами. Казалось почти неблагодарностью напомнить ему, насколько хорошо это получилось у нас в последний раз. Я закрыла глаза, наскребая уже уменьшившийся запас храбрости. – Я не дам вам упасть, – пообещал он. Я посмотрела на мужчину, который протягивал мне навстречу здоровую руку. – Вы должны мне довериться, – настаивал он, видя мое колебание. Кусок горящей древесины выпал из здания и приземлился рядом со мной, осыпав меня тлеющими горячими углями, ужалившими, словно рой москитов. Я стремительно припала к холодной влажной крыше. Мужчина откинул прядь волос со лба и ответил на мой перепуганный взгляд с совершенно неоправданной уверенностью. – Двигайтесь сюда. Я вас поймаю, – подбодрил он, когда я подползла ближе к краю крыши… и просто продолжила двигаться.

Не знаю, мужество или рефлекс позволили ему поймать меня обеими руками, здоровой и обожженной. Боль от ожога была, наверное, мучительной, когда я повисла у него на руках, но, хотя мужчина сморщился, его хватка ни на секунду не ослабла. Он отнес меня к перекрестку, однако я уверена, что на тот момент смогла бы дойти сама.

– Мне нужна помощь! – закричал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Из темноты к нам подошли люди, и несколько рук протянулись ко мне. Крепкий пожарный в форме с желтыми полосами забрал меня у моего спасителя и понес к низкой, плоской стене, где уже сидели другие оцепеневшие, потрясенные жертвы. Своего спасителя я потеряла из виду в толпе, когда другие пожарные увели его от меня.

На пожар вызвали еще две машины, и, наблюдая, как четыре мощные струи воды направляются на здание, я внезапно поняла, сколь мала вероятность того, что это место когда-нибудь снова станет моим домом. Десять минут спустя, когда провалилась секция крыши, я осознала, что теперь я официально бездомная. У меня не осталось ничего, кроме одежды на мне: пижамы с узором из пингвинов и мягких тапочек в форме овец. Я даже не знала, остался ли жив Фред, и меня это беспокоило явно гораздо больше, чем процедура оказания мне первой помощи: полицейский накладывал на мой ожог гелевую повязку. Я ощущала на своем плече его твердую руку, а еще он сказал, что именно думает о моей идее поискать пропавшего кота.

– Если бы я просто пошла и поискала…

Он покачал головой.

– Я видел достаточно котов, сбежавших из горящих домов, и знаю, что ваш наверняка сейчас очень далеко отсюда. Дайте ему время успокоиться, и он вернется домой.

Он переключился на сидевшего рядом со мной пострадавшего, драма моего пропавшего домашнего питомца занимала, несомненно, последнюю строчку в его списке приоритетов. Я посмотрела на обугленный остов крыши, вырисовывавшийся на фоне огня, как грудная клетка доисторического ящера. Очень даже возможно, что Фред и вернется, как предрек пожарный, но эта выгоревшая оболочка здания никогда уже не станет домом ни для кого из нас.