«Боги выбирают любимчиков, – сказал как-то дедушка за обедом. – Они отняли благосклонность у одной части семьи и передали другой. Так будьте добры к кузенам – если у Тейцзе было бы больше мозгов или гуще кровь, кто знает, что стало бы с нами?»
Госпожа Тейцзе была пухлой женщиной с короткими жесткими волосами и плотно сжатыми губами, как будто пыталась проглотить что-то неприятное.
– Коул-цзен и Коул-цзен, – просипела она, – да благоволят вам боги. Вы моя единственная надежда.
Она рухнула в кресло и промокнула глаза скомканным бумажным платком.
– Что случилось, тетушка? – спросил Хило.
– Это все мой бестолковый сынок Рюно. Он влез в неприятную историю на островах Увива. Только богам известно, зачем он отправился в это греховное место, но из-за какой-то страшной ошибки его арестовали и бросили в тюрьму.
Хило подавил вздох и придал лицу ободряющее выражение.
– Тетя Тейцзе, неудивительно, что вы расстроены, но если это ошибка, как вы говорите, то наверняка все можно исправить, мы заплатим за освобождение Рюно. Каков размер залога?
– Ох, – смутилась гостья, – залог уже внесли, и две недели назад его выпустили. – Глядя на ничего не понимающего Хило, она поспешно продолжила: – Заплатили не мы, наша семья начала собирать деньги, но залог внес какой-то богатый иностранец, и Рюно выпустили.
– Что за иностранец? – поинтересовался Хило.
– Его зовут Запуньо, – сказала госпожа Тейцзе. – Говорят, это дурной человек, контрабандист. Нефритовый контрабандист. – Выглядела она так, будто сплюнула бы, если бы не прекрасный ковер в кабинете Коулов. – Этот человек держит моего сына в качестве «гостя», но не отпускает. Мы пытались с ним договориться, предложить денег, но этот Запуньо ответил, что будет разговаривать только с Колоссом клана.
Тетя Тейзце поднялась с кресла и встала на колени перед Хило, вцепившись в него руками.
– Пожалуйста, Коул-цзен, верните Рюно! Он своенравный и непоседливый, но он хороший мальчик. Мой муж отказался сюда приходить, будь проклято его упрямство! «Если мы попросим Коулов о помощи в семейных делах, они всегда будут смотреть на нас свысока», – так он говорит, но мне все равно. Я знаю вас как великодушного человека, такого же, как ваш дед, да узнают его боги.
Хило поморщился от неуклюжего сравнения, но похлопал тетю по вцепившейся в него руке. Он не взглянул на Шаэ, но почувствовал, как ее аура настороженно ощетинилась. Хило смотрел на жалобное лицо госпожи Тейцзе долгую минуту, прежде чем принял решение.
– Не волнуйтесь, тетушка. Сделаю все возможное, чтобы освободить Рюно и вернуть вам. Чем бы был Равнинный клан без семьи Тейзце? Я лично поеду на острова Увива и поговорю с Запуньо.
Госпожа Тейцзе всхлипнула, снова и снова поднося сомкнутые ладони ко лбу. Хило поднял ее на ноги и проводил к двери, поглаживая по согнутой в поклоне спине. Потом закрыл дверь и повернулся к сестре, все так же сидящей в кресле. Шаэ не выглядела довольной.
– Тебе не следовало внушать ей надежду.
Хило плюхнулся в кресло напротив и вытянул ноги.
– А что мне было делать? Отослать ее и позволить этому проходимцу с островов Увива безнаказанно удерживать ее сына? В конце концов, он член семьи, Зеленая кость.
Шаэ прищурилась.
– Ты же не будешь рисковать жизнью ради Тейцзе Рюно?
Рюно окончил Академию на три года раньше Хило и Шаэ. Он прекрасно пел, играл в рельбол, имел постоянно меняющийся список подружек, но и только. Выпустился он с единственным нефритовым камнем, а за два года службы Пальцем заработал еще один, после чего решил посмотреть мир в поисках удачи. Судя по слухам, Тейцзе охранял в качестве наемной Зеленой кости горнорудные и нефтедобывающие предприятия в раздираемых войной частях света, а также работал личным телохранителям богатого олигарха в Марку-куо. Хило не видел его много лет, да и не испытывал желания увидеть, он не уважал человека, использующего нефритовые способности для личной выгоды и ничего не дающего взамен клану, от которого получил нефрит.
– Мне плевать на Рюно, – сказал Хило, – но ты же понимаешь, дело не в нем. Война кланов – удобное время для контрабанды нефрита, и в последние пару лет этот падальщик Запуньо разжирел и осмелел. Учитывая недавние новости из Шотара, он получил еще больше причин считать, что черный рынок на подъеме.
В Шотаре разразился внутренний конфликт между правительством и проюгутанским населением восточной провинции Оортоко. Все шло к тому, что в стычку будут вовлечены главные мировые державы и вооруженный кризис разрастется, а это повысит спрос на нефрит как со стороны законных, так и незаконных вооруженных формирований по всему миру.
– Хило, – серьезно произнесла Шаэ, – Запуньо пытается принудить тебя к встрече на своих условиях, в своей стране с коррумпированным правительством и проплаченной полицией. Ты напрашиваешься на неприятности, если туда поедешь. Оно того не стоит, уж точно не ради этого бесполезного придурка Тейцзе Рюно.
– Но этот бесполезный придурок – член семьи, – сказал Хило, вставая и потягиваясь. Мышца на плече саднила, и он, поморщившись, развернул плечо. Прошлогодние внешние отметины после кошмарного избиения от рук Гонта Аша и его людей давно исчезли, но тело еще напоминало о нем в самый неподходящий момент. – Как это выглядит, если увиванец держит в заложниках кеконца, Зеленую кость, нашего кровного родственника? Запуньо знает, что мы этого не потерпим. Это его способ привлечь мое внимание.
– Пошли Кена или Тара с ним разобраться.
Хило покачал головой. Задача Шелеста – давать советы Колоссу, здраво взвешивая все преимущества и издержки, и Шаэ лишь делала свою работу, рекомендуя действовать осторожно, но она никогда не входила в боевую часть клана, а потому кое-чего ни за что не поймет. Хило завоевал авторитет, не прячась за чужие спины, когда разбирался с важными проблемами, и сейчас не совершит оплошность, полагаясь на то, что его репутация бывшего Штыря достаточна для Колосса военного времени.
– Я лично должен поговорить с Запуньо, – настаивал Хило. – Недопонимание между друзьями – это не страшно. Недопонимание между врагами – другое дело.
Шаэ, похоже, спорила бы и дальше, но тут в дверь постучал Тар, приоткрыл ее, сунул голову в щель и сказал:
– Уже темнеет, в саду все сворачивается. Что думаешь, Хило-цзен? Ты еще хочешь поговорить с Анденом?
Хило переменился: уголки губ опустились, плечи окаменели, словно на них давил груз.
– Я с ним поговорю, – тихо отозвался он и посмотрел на Шаэ. – Наедине.
Тар удалился.
Шаэ встала.
– Это я убедила тебя поговорить с Анденом. Ты много месяцев не хотел меня слушать, даже имени его не произносил, а теперь меня выпроваживаешь. – Она с негодованием и подозрительно уставилась на брата. – Ты собираешься угрозами или посулами заманить его обратно в клан, снова носить нефрит. Я тебя знаю, Хило.
