Последний раз я замечала такой взгляд, когда Рик, этот подонок-адвокат, предложил мне сесть за его стол.
Однако этот бармен – парень моего возраста, татуированный, крутой и худой. Несмотря на пронизывающий холодный ветер, который врывается внутрь, всякий раз когда открывается входная дверь, на нем только футболка, а кухонное полотенце, заткнутое за пояс джинсов, обвивается вокруг его задницы каждый раз, когда он поворачивается к ряду бутылок за стойкой.
И вдруг я оказываюсь там же. В баре.
Симпатичный бармен
Эй!
Он австралиец. Я люблю австралийцев.
Я
Привет!
По какой-то неведомой причине я говорю это с вирджинским акцентом, тем, который я использовала раньше с Риком.
Симпатичный бармен
Что тебе принести?
Я
(перекрикивая шум)
С удовольствием выпью мартини.
Симпатичный бармен
Сейчас будет.
Он до краев наполняет стакан «Джеком Дэниелсом» и со стуком ставит его на стойку.
Я
Я же попросила мартини.
Симпатичный бармен
В этом баре мы делаем мартини так.
Он ухмыляется, словно давая мне возможность пожаловаться. Милая улыбка.
Я беру стакан и осушаю его.
Я
В таком случае, дай мне Пина коладу.
Симпатичный бармен
Пина колада…
Он наливает в стакан порцию виски «Джек Дэниелс», добавляет еще порцию того же виски и заканчивает третьей мерой того же напитка.
Я опрокидываю все одним долгим глотком. Люди, столпившиеся вокруг бара, громко кричат и аплодируют.
Аплодисменты – звук, уже давно мною не слышанный.
По крайней мере, адресованные мне.
Я
Лучше приготовь мне ледяной чай «Лонг-Айленд», раз уж на то пошло…
…который действительно должен стать финалом того фильма, который всегда крутится в моей голове.
Однако все происходит вовсе не так. Это монтажный прыжок, или последовательный монтаж, или еще какое-то техническое ухищрение, потому что потом все становится беспорядочным и сумбурным, пока я внезапно не оказываюсь в чужой квартире на чьем-то стонущем теле.
Я
Да, да, боже, да…
Случайный человек
Да…
Ах да. Произошла смена актеров. Симпатичный бармен, которого звали Брайан, вышел только в три. Вместо этого я переспала с приятелем одной из подруг Джесс. К этому моменту я была слишком пьяна и слишком вдохновлена аплодисментами, чтобы довольствоваться собственной кроватью.
Хотя, если честно, дело было не только в алкоголе. Или в благодарной публике.
Ощущение теплого тела и кого-то, кого можно обнять… Это то, чего я жажду после заданий Генри.
Ведь если женщина не может доверять мужчине, который сказал, что будет любить ее вечно, то кому тогда в этом мире вообще можно доверять?
Понимание того, что именно я – мои навыки, реплики, мое выступление – помогли разрушить семью, всегда оставляет у меня странное ощущение.
Я не горжусь тем, что делаю для Генри.
Впрочем, иногда я горжусь тем, насколько хорошо я это делаю.
5
На следующее утро я возвращаюсь на метро к Джесс, все еще в ее куртке, причем на понимающие взгляды пассажиров внимания не обращаю. Одно из упражнений, которое Пол заставляет нас делать, – выходить на улицы Нью-Йорка и говорить с совершенно незнакомыми людьми. После того, как проделываешь это несколько раз, становишься в хорошем смысле «толстокожей».
То же самое, когда сидишь в баре отеля и к тебе пристают женатые мужчины.
Вот одна из причин, по которой я приняла предложение Марси. Я думала, что это хорошо поможет моей актерской работе, не говоря уже о финансовом положении.
Итак, Марси свела меня с Генри. Генри любит называть себя помощником юриста, но на самом деле он частный детектив в юридической фирме. Он договорился встретиться со мной в баре. Это заведение казалось странным местом для собеседования, пока Генри не объяснил, чего именно они от меня хотят.
– Думаешь, справишься? – спросил он.
Я пожала плечами, ведь у меня совсем не было других вариантов.
– Конечно.
– Хорошо. Выйди на улицу, вернись и попробуй подкатить ко мне. Считай, что это прослушивание.
Я вышла и вернулась назад. Поскольку болтать с этим седовласым пожилым человеком странно, проще всего было изобразить некоего персонажа. Я вспомнила о голосе и манерах роковой женщины в исполнении Лорен Бэколл в «Глубоком сне» – и именно это дало мне возможность спрятать собственную личность.
Я села за барную стойку и заказала выпивку. Я даже не взглянула на человека, сидевшего через два стула от меня.
«Никогда напрямую не приставай к ним, – говорил мне Генри. – Дай понять, что ты доступна, но это они должны предложить тебе себя, а не наоборот. Невинному нечего бояться».
Да, конечно. Если я чему-то и научилась, то как раз тому, что мужской мозг так и работает.
Тускло освещенный нью-йоркский бар, день.
Клэр Райт, двадцать пять лет, отражается зеркалом за стойкой. Она поигрывает своим бокалом, немного скучает. Генри, худой бывший полицейский, пятьдесят с небольшим, пересаживается на соседний табурет.
Генри
Ты одна?
Клэр
(томным и протяжным голосом)
Да, сейчас одна.
Он смотрит на ее руку.
Генри
Вижу, ты носишь обручальное кольцо.
Клэр
А это хорошо или плохо?
Генри
Это зависит от…
Клэр
От чего?
Генри
Зависит лишь от того, насколько легко его снять.
Ее глаза расширяются от этой дерзости. Затем…
Клэр
Теперь я скажу, когда ты сам упомянул об этом – в последнее время оно мне великовато. А как ты?
Генри
Свободен ли я?
Клэр
Ты женат?
Генри
Сегодня – нет.
Клэр
Значит, сегодня моя счастливая ночь.
Она смотрит на него – откровенно, уверенно, прямо. Эта женщина знает, чего хочет. Сейчас она желает повеселиться.
