Я села на стул, который стоял ближе всего к двери. Меня пригласили сюда, чтобы я могла узнать новости о своем дяде, и я должна была уйти, стоило зайти разговору о государственных тайнах. С другой стороны, я играла роль своеобразного переводчика, помогающего сгладить переговоры между людьми и драконами. То, что Глиссельда еще не выгнала Комонота из дворца, было отчасти моей заслугой.
Эскар бросила свой сверток на стул между мной и Глиссельдой и начала его развязывать. Киггз тут же решительно повернулся обратно к огню и подбросил в него полено. В камине взвился маленький фонтан искр.
– Вы принесли нам добрые вести о войне, Эскар? – спросил он.
– Нет, – ответила Эскар, доставая брюки и выворачивая их. – Я не была на фронте. И не собираюсь.
– Где же вы были? – выпалила я. Это противоречило всем правилам этикета, но я не смогла сдержаться. Киггз посмотрел на меня, сочувственно изогнув бровь.
Эскар напряглась.
– С Ормой, как вы, конечно, догадались. Я не хочу говорить, где именно. Если Цензоры узнают о его местонахождении, он лишится памяти. Они начисто сотрут все его воспоминания.
– Вы можете не сомневаться, что никто из нас ничего им не расскажет! – негодующе воскликнула Глиссельда.
Эскар просунула голову и руки в тунику.
– Простите меня, – произнесла она, когда ее голова вынырнула из-под ткани. – Осторожность быстро входит в привычку. Мы были в Порфири.
Меня накрыла волна облегчения, как будто последние три месяца я находилась под водой и только теперь смогла сделать вдох. Меня охватило желание обнять Эскар, но я знала, что делать этого не стоит. Объятия вызывают у драконов защитную реакцию.
Глиссельда смотрела на Эскар прищурившись.
– Я ценю вашу верность Орме, но у вас есть более серьезные обязательства по отношению к вашему ардмагару. Такой умный и сильный воин, как вы, ему сейчас пригодился бы. Я видела, как вы повергли дракона Имланна.
Последовало долгое молчание. Имланн, мой дедушка-дракон, нанес свой удар в середине зимы – он убил мать Глиссельды, отравил ее бабушку и попытался уничтожить ардмагара Комонота. Орма сразился с Имланном в небе и получил серьезные ранения; Эскар же успела как раз вовремя и убила Имланна, закончив начатое моим дядей. В то же самое время группа драконьих генералов, называющих себя Старым Ардом и осуждающих Мирный Договор с Гореддом, устроили в Танамуте переворот. Они захватили столицу и объявили Комонота преступником.
Если бы Комонот был убит, Старый Ард сразу же напал бы на Горедд и заново разжег войну, окончившуюся сорок лет назад благодаря Комоноту и королеве Лавонде. Однако Комонот выжил, и на его сторону встали лоялисты – верные генералы, готовые сражаться за него. Пока война шла только в северных горах. Драконы бились с драконами, а Горедд настороженно наблюдал за происходящим. Старый Ард жаждал заполучить Комонота, чтобы покончить с мирным соглашением, вернуть себе южные земли и снова превратить их в охотничьи угодья. Было ясно: если верные Комоноту генералы больше не смогут сдерживать мятежников, рано или поздно они отправятся на юг.
Эскар провела пальцами по своим коротким черным волосам так, что они стали дыбом, и опустилась на стул.
– Я не могу быть генералом Комонота, – отрезала она. – В войне нет логики.
Киггз, который успел снять чайник с огня и теперь разливал чай по кружкам, перелил кипяток через край и обжег пальцы.
– Помогите мне понять вас, Эскар, – начал он, покачав головой и нахмурившись. – Неужели вы не видите логики в том, что Комонот хочет вернуть свою страну, или в том, что он хочет защитить себя – и Горедд – от агрессии Старого Арда?
– Вижу, – ответила Эскар, приняв чашку чая из рук принца. – Это правильно, что Комонот сопротивляется. Но отвечая агрессией на агрессию, он лишь реагирует на действия мятежников, а не прерывает их.
– Война рождает войну, – процитировала я Понтеуса – любимого философа Киггза. Он поймал мой взгляд и рискнул улыбнуться мне уголками губ.
Эскар покрутила чашку в руках, но так и не поднесла ее ко рту.
– По этой причине он не видит полной картины. Он концентрирует внимание лишь на непосредственных угрозах и теряет из вида истинную цель.
– И какова же, по вашему мнению, истинная цель? – поинтересовался Киггз, передавая чашку кузине. Глиссельда взяла ее, не отрывая взгляда от Эскар.
– Положить конец войне, – ответила Эскар, глядя в глаза Глиссельде. Ни та, ни другая ни разу не моргнули.
– Но Комонот как раз и пытается это сделать, – возразил Киггз, бросив на меня быстрый взгляд, в котором читался немой вопрос. Я пожала плечами. Я тоже не понимала, к чему ведет Эскар.
– Нет. Ардмагар пытается победить, – произнесла Эскар, все так же глядя на Глиссельду исподлобья. Через пару секунд она поняла, что мы не смогли уловить тонкое различие, и пояснила: – Драконы откладывают лишь одно яйцо за раз и очень медленно растут. Каждая смерть имеет значение, поэтому мы решаем споры с помощью суда или, в крайнем случае, поединка один на один. Мы никогда не вели таких масштабных сражений; если война продолжится, поражение потерпит весь наш вид. Комонот должен вернуться в Кераму – нашу столицу – и занять Опаловый кабинет, а затем оспорить обвинение, как это положено по закону. Если ему удастся добраться туда, согласно нашим законам и традициям, Кер будет обязан его выслушать. Тогда сражения тут же прекратятся.
– Вы уверены, что Старый Ард на это согласится? – спросил Киггз, протягивая мне последнюю чашку.
– В Танамуте поразительно много драконов, которые пока не встали ни на чью сторону, – произнесла Эскар. – В конце концов, они примут сторону порядка и традиций.
Глиссельда топнула ногой по плитке.
– Как Комоноту добраться до Керамы? На его пути будет слишком много врагов. Ему придется биться едва ли не с каждым ардом!
– Не придется, если он последует моему благоразумному плану.
Мы все слегка подались вперед. Несомненно, это была истинная причина возвращения Эскар. Но та лишь почесала подбородок и не сказала больше ни слова.
– И в чем именно он заключается? – подтолкнула ее я, будучи главным специалистом по подталкиванию драконов.
– Ему нужно вернуться в Порфири вместе со мной, – начала Эскар. – И прилететь в Танамут со стороны долины реки Омиги. Для Старого Арда это станет неожиданностью. Наш договор с порфирийцами был заключен так давно, что мы стали считать его законом природы, хотя на самом деле это всего лишь документ, который можно изменить или оставить без внимания, если на то есть причины.
– Порфирийцы дадут на это согласие? – спросил Киггз, поворачивая чашку в руке.
– Ардмагару придется поторговаться, – ответила Эскар. – И все же наверняка без сражений не обойдется, поэтому ему нельзя лететь одному.
Королева Глиссельда задумчиво подняла взгляд к потолку, едва видимому в темноте.
