Они с ненавистью уставились друг на друга.
Наконец он произнес:
– Черт вас возьми, кто вы такая и как вы, черт побери, меня нашли?
– Я вас нашла? – вскинулась Мэгги, с лихвой возвращая ему враждебный взгляд. – С чего вы взяли, что я вообще вас искала?
– Бросьте эти штучки, дорогуша. Отвечайте, кто вы – журналистка? Фанатка? Если вы из газеты, никаких заявлений от меня не дождетесь. А если поклонница, то вынужден вас огорчить. Я не расположен к женскому обществу, и, будь у вас хоть капля здравого смысла, вы бы это поняли. В любом случае убирайтесь, не то я вышвырну вас вон.
– Приберегите брань для ваших слюнявых сериалов, мистер Делани, – процедила Мэгги. – Только троньте меня – и не заметите, как сядете за решетку. Тут уже за вас никто не поручится. И это не считая того, что я могу потребовать вашего ареста за взлом и проникновение.
Его голос был пугающе спокоен.
– И, позвольте спросить, куда же именно я, по-вашему, проник со взломом?
Пламя свечи успокоилось и ярко осветило комнату, совершенно некстати напомнив Мэгги, что на нем ровным счетом ничего нет. А он стоял перед ней, положив руки на бедра, и, казалось, не придавал этому значения.
– Сюда, – огрызнулась Мэгги. – В мой дом.
Наступило долгое томительное молчание. Джей медленно проговорил:
– Вы, должно быть, его свояченица.
– Его свояченица? – задохнулась Мэгги. – Вы хотите сказать, что это Себастиан позволил вам сюда приехать? – Она вспомнила о таинственным образом исчезнувших ключах. Значит, уходя, зятек попросту стянул их у нее, пока она была в спальне. – Но какое он имел право…
– Он сказал, что нет проблем, я могу спокойно пожить здесь несколько дней. Сказал, что это край света и меня здесь никто никогда не найдет. – Голос Джея звучал устало. – Ведь вы должны были ехать за границу – на Мартинику или еще черт знает куда, – чуть ли не обвиняя, прибавил он.
– На Маврикий, – отрезала Мэгги. – Но, как видите, я здесь.
Джей Делани коротко пожал плечами.
– Весьма сожалею.
– И это все?
– А что еще? – Его рот неожиданно искривился в усмешке.
Мэгги шумно и сердито фыркнула.
– Может, вы потрудитесь хотя бы прикрыться, – холодно отчеканила она и отвернулась с видом крайнего негодования.
К ее пущей ярости, позади раздался хриплый довольный смешок.
– Не поздновато ли демонстрировать оскорбленную добродетель? Сколько вам лет, сестренка, двадцать семь, двадцать восемь? Ничего нового вы наверняка не увидели.
– Мне двадцать четыре, – ответила она, ошеломленная тем, что он дал ей так много, но про себя с облегчением вздохнула, поскольку он не догадался о ее совершенной неопытности. – Но это не ваше дело, – запоздало прибавила она, прислушиваясь к шелесту ткани. Чиркнула «молния».
– Можете обернуться, – тихо сказал он. – Для первого раза вы видели достаточно…
Мэгги неохотно повернулась и с досадой почувствовала, что заливается краской.
– Я бы предпочла не видеть вас вовсе, мистер Делани. Я хочу, чтобы вы покинули мой дом. И немедленно.
– Это не так просто, – задумчиво произнес он.
Мэгги в ярости заметила, что джинсы обтягивают его, как вторая кожа. И как он только умудряется в одежде выглядеть неприличней, чем без нее?
– Почему? – ледяным голосом спросила она.
– Во-первых, мне не на чем ехать. Чтобы надуть эту шайку газетчиков, Себастиан взял напрокат машину и тайком вывез меня из гостиницы. Когда меня вызовут в полицию на очередной допрос, он приедет за мной.
– В таком случае сами найдите себе машину и отправляйтесь искать другое убежище.
– У вас здесь нет телефона.
– Телефон есть на ферме.
– Но не могу же я ворваться к людям в столь поздний час и потребовать телефон. – Его рассудительный тон взбесил Мэгги. – Я причиню им неудобства, не говоря уже о том, что именно сейчас я не хочу привлекать к себе внимание.
– Зачем же менять старые привычки? – съязвила Мэгги.
Он стиснул зубы.
– Я, кажется, объяснил, что я здесь скрываюсь. В Лондоне я и шагу не могу ступить, чтобы какая-нибудь бульварная газетенка не набросилась на меня, как собака на кость. Пока никто не знает, что я здесь, я в безопасности.
– И вы ждете от меня сочувствия? – тряхнула головой Мэгги. – Я уже сказала, что привозить вас сюда Себ не имел никакого права, и не отказываюсь от своих слов. Вы мне противны, Джей Делани, противна ваша самонадеянность самца, ваше женоненавистничество. Вы достойны презрения. Вы и вам подобные должны знать, что за принуждением женщины неминуемо следует наказание. Надеюсь, вы получите пожизненное заключение, и все насильники вместе с вами.
Снова повисло напряженное молчание.
– Сказано смело, – произнес Джей с расстановкой. – Учитывая, что в настоящий момент вы заперты здесь со мной. И вообще, кто дал вам право судить и приговаривать, рыжая злючка?
– Я вас не боюсь, – вызывающе бросила Мэгги.
– В самом деле? – Джей Делани шагнул к ней. Немного подождав, шагнул снова. Он не отрываясь глядел ей в глаза, губы застыли в улыбке, в которой, однако, не было и тени удовольствия.
Мэгги машинально подалась назад и, наткнувшись на стену, оказалась в ловушке.
– Не приближайтесь, – выдавила она срывающимся голосом.
– Отчего же? По-вашему, одну женщину я уже изнасиловал, так какая мне разница? Все равно терять нечего.
Он уперся руками в стену по обе стороны от Мэгги, отрезав ей всякий путь к бегству. Его глаза – их неправдоподобную синеву Мэгги с некоторой непоследовательностью уже отметила про себя – дерзко и лениво изучали ее: откровенно оценивающе задержались на маленькой высокой груди, подчеркнутой облегающим свитером, скользнули вниз по стройным бедрам и длинным изящным ногам.
Этот пристальный взгляд, казалось, видел сквозь одежду. Внезапно у Мэгги перехватило дыхание.
– Пожалуйста… дайте мне уйти, – прохрипела она.
– Всему свое время.
Легким небрежным движением указательного пальца Джей Делани принялся через свитер описывать окружность на ее левой груди. Он проделывал это мучительно медленно, сосок под его рукой наливался, становился упругим, жадно требуя новых ласк. Он смотрел ей прямо в глаза бесстрастным взглядом.
Мэгги вжалась в стену, царапая ногтями штукатурку, словно пытаясь слиться со стеной, погрузиться в нее. Тело как-то странно отяжелело, колени дрожали.
Никто никогда не касался ее так, и она замерла, отдавшись постыдному и мучительному ощущению. В полузабытьи она пыталась понять, что с ней происходит. К чему приведет ее бездействие? Этого не может быть, это, наверное, сон. Бред какой-то, кошмар. Ей следует оттолкнуть его и убежать. Но она лишь молча стояла, позволяя ему над собой издеваться.
