Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
М-дя… командовать хорошо, выполнять ку-уда хуже! Моя кипучая натура требует постоянной деятельности. А мне вот остаток дня придется сидеть практически неподвижно и добросовестно изображать дебилку с анамнезом в километр.
Сдула упрямую прядку, упавшую на глаз, и поведала своему изображению по причине отсутствия других мудрых и приятных собеседников:
– Хочется завыть на луну, подобно одинокому волку.
Ассоциировать себя с хищником было неимоверно лестно, но абсолютно некорректно. Пришлось со вздохом признать:
– Да и какая из меня волчица… скорее, ушедшая в партизаны собака. Ага! Чиха-суа или что-то в этом роде…
Нужно прекращать измываться над собой и над окружающими и начинать играть опостылевшую роль. Отчего, вместо того чтобы радоваться моему пробуждению от медвежьей спячки, Габриэль мрачнеет от любого моего проявления интеллекта? Ему со мной в обществе стыдно, я сто раз замечала. Так отчего?..
Может, мое шило в седалище – вредоносное последствие болезни? Как и внезапный проблеск ума?
Бедняга Габриэль осознанно женился на непроходимой дуре, а болезнь подсунула ему неожиданный подарочек? Придурковатая женушка благородно оттеняла его высокие моральные качества… к примеру, хм, глубокий ум, эрудированность и начитанность… А тут внезапно дура стала умнеть? Вопрос: почему я дура непроходимая? Ответ простой – Габриэль никогда мимо не пройдет, всегда зацепится за колючки выдающейся тупости!
Я вскользь оглядела мрачную комнату в красно-серых тонах, обставленную черной тяжелой мебелью. Габриэль много раз предлагал мне переделать все по своему вкусу, но вся проблема в том, что у меня нет вкуса. Умер. Усох вместе с памятью и мозгами.
И нет ни малейшей охоты трогать что-либо и работать здесь в сторону созидания. Скорее, есть горячее желание покрошить сие великолепие на лучину для растопки. Если начну проявлять дизайнерские наклонности – дворец придется отстраивать заново. Демоническое самодержавие мне этого вандализма не простит…
А если честно… Преследует стойкое ощущение… императорский дворец для меня словно зачумлен. Противно к нему прикасаться, будто к слизкой жабе. Может, его как-нибудь поджечь понадежнее? Мне и это сойдет… и никому в голову не придет, что сие знаменательное событие могло быть неслучайным…
Пока я рассеянно оглядывалась по сторонам, в комнату влетела насмерть перепуганная служанка с белыми всклокоченными волосами. Они здесь все такие: смуглые, беловолосые, с черными или карими глазами, и только Повелитель может похвастаться добавлением в прическу ярко играющих на солнце серебристых прядей. Наследственное отличие правящего Дома. Служанка… Лиайя, кажется… громко подвывая, упала предо мною на колени и, методично биясь головой об пол, стала бестолково тыкать пальцем в сторону двери. Сердешная лопотала:
– Там… Повелитель там… Вам туда… Драконы…
Я оживилась.
– Драконы? У нас в гостях?
Исключительное событие. Русалка точно села на шпагат. Жалко рыбку… Интересно, где Габриэль? Куда он подевался? Ничего не понимаю…
Служанка выла будто безумная, и добиться нее чего-то внятного было невозможно.
Устав задаваться бесполезными вопросами, я кивнула зареванной девушке и приказала:
– Веди.
Глава 2
Быть хорошим – себе дороже, быть плохим – дороже другим!
Степан Балакин
Габриэль, Повелитель демонов
Промозглая погода в это время сулила холодную бесснежную зиму. Низкое свинцовое небо-Отец спрятало глубоко в себе обложные тучи. Те от досады рассыпались на Мать-землю мокрой изморосью, которая незаметно проникала в каждую пору одежды редких прохожих, заставляя тех кутаться в плащи и накидки и стремиться поскорее к домашнему камельку. Предштормовой Дедушка-океан с силой бился о берег, выгрызая целые куски скал и навевая грустные мысли о бренности всего сущего.
В нашем королевстве тоже не все было благополучно. Над высоким семиярусным замком громыхал гром и сверкали молнии. Дворянство грохотало железом и брызгало недовольством. Слуги скрылись по углам и темным закоулкам, надеясь тихонько, без особых последствий пересидеть господский гнев. Охрана в броских шелковых одеждах, с пиками и кривыми саблями на боку должна бы внушать страх одним своим видом, но весьма трудно это делать, не имея в себе необходимой уверенности выстоять против превосходящих сил противника.
– Она не может стать женой Повелителя демонов! – В тот день, как только я покинул комнату Эрики, отныне своей официально признанной невесты, мое внимание атаковали лорды-демоны, главы наиболее влиятельных Родов.
– Почему? – Мой холодный тон мог заморозить море. Лорды попятились. – Вы собрались мне запрещать?.. Вы осмелились?! – Я оскалился, демонстрируя клыки. Глаза застила лиловая пелена ярости, на сгибах крыльев выдвинулись кинжально острые длинные когти.
Лорды, зная мой бешеный нрав, не стали дожидаться немедленной расправы и ударились в позорное бегство.
– Мой луноликий император, повелевающий сердцами своих подданных… – Вперед выползла престарелая советница-кицунэ[2]в скромном темно-синем кимоно. – Повелитель, дозвольте поговорить с вами наедине.
Знают, сволочи, кого подослать! Просьбу старой жрицы отвергнуть я не мог. Она моя кормилица, та, кто в юности заменил осиротевшему демоненышу родную мать. Кажется, предстоит тяжелый разговор.
Мы зашли в личные императорские покои. Кицунэ осветила полутемную комнату волшебным жемчужным шаром, закрывая от обычного и магического подслушивания.
Я раздраженно спросил:
– В чем дело?
Старушка пала на колени и прижала мою руку к своему сердцу. Девять хвостов ее поникли.
– Господин мой солнце ясное, не велите казнить, разрешите своей ничтожной служанке слово молвить.
Моя приемная мать использовала старинный сверхвежливый оборот, максимально принижающий говорящего. Мне ничего не оставалось, как терпеливо выслушать.
– Говорите…
– Умоляю вас, отпустите эльфийскую девушку, тут ей не место! – На меня уставились потерявшие зоркость мудрые лисьи глаза. – Даже если вас поразила ядовитая стрела неудовлетворенной любви, молю вас: утолите запретную страсть и немедленно расстаньтесь с нею. Эта девушка пришла сюда всем на го́ре.
– Почему вы так решили, уважаемая Инари? – медленно спросил я, поднимая с пола почтенную демоницу и подавляя в себе порыв возразить ей. Я всегда прислушивался к разумным словам наперсницы матери и никогда не жалел об этом.
Старуха поклонилась:
– О мой император… Я три раза по семь бросала деревянные палочки. Всякий раз выходило, что к вам придет великая любовь, а с ней большое зло, – печально поведала кицунэ. И взмахнула хвостами в знак подтверждения.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
