Винсенте Сантос отодвинулся.
— Я явно ошибся, — равнодушно заметил он. — Мне показалось, что вам одиноко. Доминик досадливо взглянула на него:
— И вы решили меня пожалеть?
— Ничуть. Однако я вполне готов показать вам кое-что в культурном центре моей страны.
Доминик сделала один шаг, поколебалась и обернулась к нему.
— Это очень любезно с вашей стороны, — неловко проговорила она. — Мне было бы очень интересно немного посмотреть город.
— И все же вы колеблетесь. Я такой страшный человек? Вам так противна перспектива провести в моем обществе несколько часов? Доминик улыбнулась.
— Вы прекрасно знаете, что намеренно не правильно истолковываете мои слова.
Он подошел к ней, обойдя стол, и пристально всмотрелся в нее с высоты своего роста. Пальцы его скользнули по ее обнаженной руке — почти рассеянно.
— Как я уже говорил, мисс Мэллори, вы — очень красивая молодая женщина, и мне хотелось бы сводить вас в «Пиранью».
Доминик почувствовала, как ее мышцы напрягаются под его небрежным прикосновением. Казалось, ей трудно дышать, и в коленках появилась какая-то дрожь. Знает ли он, какое действие на нее производит? Похоже было, что нет, но доверять этому было нельзя. Несмотря на изысканную любезность, она ощущала, что думы его остаются тайной.
Она постаралась отогнать эти мысли. Просто сумасшествие позволять, чтобы он так волновал ее. Она просто слишком давно не видела Джона, не была в обществе мужчин. Она ведет себя, как школьница. Почему она прямо не отказывается от его приглашения и не возвращается к себе в номер? Именно так ей следовало бы поступить, именно этого ждал бы от нее Джон. Почему же тогда такая перспектива представляется ей столь тоскливой? Может, то, что она поспала, не даст ей какое-то время заснуть? Почему она не чувствует приятной усталости, а только прилив жизненной энергии?
— Я все же думаю, что мне надо отказаться, — неохотно пробормотала она.
Винсенте Сантос пожал плечами. Тонкая ткань его вечернего костюма блестела в свете ламп. С уже знакомым ей чуть жестоким выражением лица он обвиняюще сказал ей:
— Вы боитесь, мисс Мэллори!
— Не говорите глупости! — отрезала она.
— Тогда пойдемте со мной! Докажите, что я не прав! — поддразнил он.
Пальцы Доминик трепали ремешок сумочки.
— Ладно, мистер Сантос. Ладно, раз вы настаиваете, я пойду с вами.
— Прекрасно. — Его пальцы сжались на ее руке, и он повел ее через пустеющий зал. — Я восхищен вашей смелостью! Доминик вырвала руку.
— Смелость тут не нужна, мистер Сантос. Только стойкость!
Но на это он только засмеялся, так что ей захотелось его ударить.
Ночной Рио оказался заколдованным городом, залитым светом миллионов ламп. Уличное движение оставалось все таким же интенсивным, но теперь с каждого перекрестка доносилась музыка, и ритм гитар ударил Доминик в голову подобно какому-то обольстительному наркотику. «Пиранья» оказалась неподалеку от Копакабаны — огромное здание с неоновой вывеской, многоцветный интерьер которого несколько смягчало интимное освещение. Такого рода заведения Доминик всегда презирала, следуя музыкальному вкусу отца, а потом Джона. Но с Винсенте Сантосом она взглянула на него другими глазами.
Там было несколько залов: в одном можно было танцевать, в другом — пить, в третьем — есть, в каком-то еще — играть. Комнаты были разделены аквариумами, наполненными разнообразными морскими и речными обитателями, и только в фойе была огромная емкость с рыбами, давшими клубу название. Увидев их, Доминик вздрогнула, а Винсенте Сантос сказал:
— Они могут в считанные минуты превратить человека в скелет — вы ото знали? Доминик наморщила носик:
— По правде говоря, да. Дьявольские рыбы!
— Хмм. — Он небрежно обнял ее за плечи, — Пойдемте, давайте выпьем.
— Мне, пожалуйста, только томатный сок, — отозвалась она, остро ощущая его руку и шагая чуть быстрее, чтобы он отпустил ее.
Однако, когда он через несколько секунд вручил ей бокал, в нем явно был не томатный сок.
— Господи, что это? — ахнула она при виде высокого бокала.
— Мой собственный рецепт. Попробуйте! Она послушалась и нашла напиток очень вкусным. В нем были лаймы и, может быть, лимон, и что-то еще — что-то пьянящее. Решив, что от одного бокала с ней ничего не случится, она закурила, и они прошли в тот зал, где в перерыве между танцами было кабаре.
Выступал бразильский пожиратель огня, а за ним — португальский гитарист, певший что-то трогательное. Доминик отпивала понемногу из своего бокала, прислушиваясь к кипевшему вокруг нее морю звуков. Ее окружало множество говоров, от португальского и испанского до типичного североамериканского. Она услышала глухие звуки немецкой речи, потом — очень британское произношение и взглянула на Винсенте Сантоса. Он наблюдал за ней. Похоже было, что он все время наблюдает за ней, и это ее смущало. Ей никогда прежде не приходилось выдерживать столь пристального взгляда.
— Надо ли? — спросила она.
— Что «надо ли»?
— Так пристально на меня смотреть.
— Почему бы и нет? Мне нравится на вас смотреть.
Перед лицом такой откровенности Доминик не нашлась, что ответить, а он сказал:
— Оставьте ваш бокал здесь. Давайте потанцуем.
Кабаре закончилось, и начал играть оркестр. Мелодия в исполнении гитар, пианолы и ударника была полна жизни и ритма. Свет был притушен, и на середине комнаты собрались пары.
— Я не… то есть… — начала она, когда он взял ее за руку и повел мимо столиков к месту для танцев.
— Вы не что? — мягко спросил он, поворачиваясь и обнимая ее, притянув к своему твердому мускулистому телу.
Доминик покачала головой. Когда Винсенте смотрел на нее, был так близко, ей трудно было связно думать.
— Я никогда раньше не танцевала под бит, — призналась она. — Я на самом деле ужасно старомодна. Он мягко засмеялся.
— Ах, мисс Мэллори, с чего вы это решили? Они двигались медленно, и Доминик обнаружила, что ей нетрудно следовать движениям Винсенте. Кроме того, танец казался второстепенным в их теперешнем положении. Если бы ее сейчас увидел Джон, подумала она несколько истерично. Он был бы совершенно ошеломлен! И не без причины, прибавила она про себя. Она поняла, что за человек Винсенте Сантос, с той минуты, как увидела, как он наблюдал за ней в баре аэропорта. Тогда почему же она поддалась соблазну провести с ним вечер? Может, потому, что всю свою жизнь она поступала осмотрительно, никогда не поддавалась первым порывам? Или это просто влияние его личности и то, что его поддразнивание вызвало ее возмущение, и ей захотелось доказать, что она может быть не менее импульсивна, чем окружающие? Не было сомнений: по сравнению с ним все мужчины, которых она знала в Англии, казались немного скучными, «ручными». Приятное возбуждение, связанное с такого рода риском, может войти в привычку! Но в конце концов сегодняшний день скоро подойдет к концу, а потом она снова будет с Джоном, и Винсенте Сантос уйдет в небытие.
