Экономка ушла, а Джорджия осталась стоять на посыпанной гравием подъездной дорожке около своей машины, обдумывая слова Мойры о том, что никто не ждал возвращения Кира в Глентейн.
Наверное, поэтому он предупредил ее в первый же вечер, чтобы она не делала поспешных выводов?
А она считала само собой разумеющимся, что он влюблен в Глентейн.
Оказывается, у него были веские причины, чтобы не стремиться сюда.
Это трагично — жить в таком потрясающем месте, а в душе желать уехать куда-нибудь подальше. Еще одна ирония судьбы: сама Джорджия живет в тесной квартирке в Хаунслоу рядом со взлетной полосой аэропорта Хитроу, бьется как рыба об лед, стараясь свести концы с концами, и мечтает о покое и тишине сельской местности и о том, чтобы не думать о постоянной нехватке денег. А Кир… Его жизнь — полная противоположность ее жизни, но он, кажется, глубоко несчастлив.
Как во всем этом разобраться?
Джорджия села в машину, сверилась с оставленной на сиденье картой и включила мотор.
Хотя ей очень хотелось подольше полюбоваться пейзажем, придется не задерживаться в Локхиле и поскорее вернуться в Глентейн, чтобы освободить своего босса от излишней работы.
Джорджия сидела в своей комнате перед туалетом с изящным викторианским зеркалом и накладывала на губы темно-лиловую помаду.
Она примирилась с мыслью, что ей придется сопровождать Кира на концерт, и немного успокоилась.
Они проработали бок о бок целый день, оторвавшись лишь для того, чтобы выпить чашку чаю, принесенную Мойрой, и она видела, как легко Кир оценивает и разрешает ситуации, как дипломатичен и внимателен, когда к нему обращаются с деликатными вопросами.
Все это не могло не вызывать восхищение. А уж что говорить про его блестящие синие глаза и твердый, красиво очерченный подбородок…
Джорджия увидела в зеркале собственные заблестевшие глаза и замерла, сжимая пальцами металлический тюбик губной помады. Как горят щеки! Наверное, годы безбрачия дают о себе знать, раз она постоянно думает о том, что они с Киром могли бы…
Джорджия нахмурилась. Ей не следует возбуждать себя эротическими картинками!
Она сунула помаду в сумочку и рывком встала, подхватив шаль с черной бахромой, которую Мойра разыскала для нее вместе с черным вечерним платьем.
— Джорджия, вы готовы? — раздался вслед за стуком в дверь голос Мойры.
У Джорджии вырвался вздох облегчения, и она прижала руку к груди, чтобы успокоить внезапно подпрыгнувшее сердце. На какое-то мгновение она подумала, что это Кир.
Прежде чем встретиться с боссом в этом нарядном платье, ей нужно время, чтобы освоиться.
— Хозяин ждет вас в машине, — веселым тоном продолжала экономка. — Он просил вас поторопиться.
Посередине адажио для струнных инструментов американского композитора Барбера — музыки, которая всегда напоминала ему о том, что этот мир хрупок, — Кир посмотрел на профиль своей спутницы, иего пронзило такое сильное желание, что сердце бешено заколотилось. И неудивительно — Джорджия Камерон выглядела потрясающе.
Он не мог не заметить восхищенные взгляды, которые бросали на нее, когда они шли в старинное, начала девятнадцатого века, здание, где должен был состояться концерт.
Его мужскому тщеславию льстило, что он сопровождает такую интересную женщину, чья красота подчеркивалась эффектным черным атласным платьем. Она просто великолепна в нем, и носившая это платье до нее обладала хорошим вкусом, подумал Кир. Женственный фасон напоминал моду 1930-х или 1950-х годов. Узкое в талии платье подчеркивало изгибы фигуры, а в изящном вырезе виднелась безупречно гладкая кожа.
Интересно, спрашивал себя Кир, Джорджия догадывается о том, что к ней прикованы взоры окружающих?
В зале оказалось несколько знакомых Кира, и они с явным любопытством смотрели на них, а ему, как ни странно, было даже приятно это разглядывание.
С того самого момента, как он вернулся в Глентейн, в округе не утихали пересуды о том, встречается ли он с кем-нибудь.
Он часто бывал в отъездах, связанных с бизнесом, но считалось, что лэрд должен предпочесть всем другим знакомствам девушку из Глентейна. Особенно этого ждали старожилы. Они надеялись на скорую свадьбу, на то, что молодой лэрд обзаведется женой и детьми. В отношении Робби их надежды не оправдались, и поэтому они ждали, что Кир сделает то, чего не успел сделать его брат.
А Кир для себя решил, что без этих оков он вполне обойдется. И вообще лучше не оглядываться назад, следуя традициям и привычкам, а надо жить в ногу со временем.
Вот поэтому-то он специально пригласил молодого современного дизайнера Ноя Камерона, когда собрался заняться парком. Ему был нужен свежий взгляд. Он сам себе хозяин и не пойдет на поводу у старорежимных соседей. Сам будет решать, как управлять поместьем, и не позволит диктовать ему правила игры.
А пока что легкий запах духов Джорджии стал причиной новой вспышки возбуждения.
Да, кажется, она все больше и больше притягивает его…
Во время антракта официант в черном галстуке-бабочке обносил зрителей напитками. Кир взял с подноса бокал шампанского, а Джорджия — стакан с газированной минеральной водой.
Они устроились в углу переполненного фойе. С высокого лепного потолка свисала необыкновенно красивая люстра, ее хрустальные подвески сверкали, словно огромные бриллианты. Стены были украшены портретами викторианской эпохи, и застывшие лица строго взирали на великолепие зала.
— Вам нравится концерт?
— Вы и не представляете, какой подарок мне сегодня сделали! — Золотисто-зеленые глаза Джорджии сияли. — Я куда-то унеслась вместе с музыкой! Врачам надо прописывать больным вместо транквилизаторов концерты классической музыки, по крайней мере раз в месяц, и тогда, я уверена, большинство людей избавятся от депрессии!
Она произнесла это с таким чувством и таким завораживающим блеском в глазах, что Кир растерялся и не нашелся, что ответить, а просто не отрываясь смотрел на нее.
Сколько в ней страстности!
А каково будет вступить в связь с этой женщиной?
Он встречался со многими женщинами, но ни разу по-настоящему не привязывался к ним. Кир знал, что в этом, скорее всего, его вина — он слишком долго скрывал свои чувства и поэтому не способен снять маску ни перед кем.
— Уверен, что вы правы, хотя служба здравоохранения может обанкротиться.
Он улыбался, но только губами, а не глазами. Джорджия это заметила и не могла понять, что же его мучает: потеря брата или еще что-то?
Собственные страхи она знала хорошо: страх за брата — а вдруг с Ноем случится что-нибудь ужасное? — страх лишиться дома, страх заболеть и потерять трудоспособность.
И еще она боялась… навсегда остаться одинокой.
