– Я нанял няню, то есть вас, чтобы Софи привыкла к другому человеку, пока я не начал снова работать с девяти до пяти.
Он ни разу не упомянул, когда может вернуться жена, что не предвещало ничего хорошего для его дочери. Неужели ее мать решила уйти на сцену и только изредка видеться с малышкой? Неужели она так разочаровалась в браке?
Каролина не собиралась ни о чем спрашивать, не желая вмешиваться в их семейные проблемы. По вине Финна у нее и без того достаточно забот.
Они забрели в розарий. Теплый июльский воздух был густо напоен ароматом цветов. Финн обратил внимание на восторженное выражение лица Каролины. Для него это стало настоящим открытием. Она сбросила с себя официальный, накрахмаленный вид и поразила его своей красотой.
На фотографиях, которые ему показывала Элинор Фарр, он видел серьезное лицо с правильными чертами и беспокойным взглядом широко открытых глаз. Едва взглянув на карточку, Финн сразу потерял интерес к любимой внучке Элинор. Она показалась ему педанткой. И сколько можно слушать, какая она замечательная, не то что ее мать или сестра, которых ему от души было жаль!
Сейчас, когда она склонилась над цветком, взяв его в ладони и вдыхая пьянящий аромат, на лице ее играла чувственная улыбка. Блестящие каштановые волосы упали на лицо, лаская нежную загорелую кожу абрикосового оттенка, и обнажили длинную, изящную шею. А это прекрасное тело, такое хрупкое и удивительно женственное!
В груди у Финна что-то дрогнуло. Ему вдруг безумно захотелось узнать, как у нее обстоят дела, не грозит ли ей потеря капитала. А заодно признаться, что ему известно, кто она, и что она может ему довериться. Он с удовольствием поможет ей.
А еще, совершенно неожиданно, захотелось дотронуться до нее, погладить нежные руки и, покончив с игрой, предложить ей свои услуги опытного финансиста, причем совершенно бескорыстно.
Но произнести это вслух он почему-то не решился. А потом и вовсе стало не до этого. Проснулась Софи, что-то залопотала на своем языке и стала крутиться, пытаясь выбраться из коляски.
Они пойдут сейчас к озеру посмотреть на уток, а вечером за обедом, после того как уложат девочку спать, он поговорит с Каролиной, откроет ей всю правду.
Важно, чтобы между ними не осталось непонимания. Но насколько это было важным, ему еще предстояло узнать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Еще ложечку! Вот и умница! – услышала Каролина свой сюсюкающий голос и пришла в ужас. Куда делся уверенный тон всезнающей строгой няни?
Финн ушел принять душ, и ей так хотелось, пока его нет, заставить Софи съесть до конца ужин и тем самым доказать, что она прекрасно справляется со своими обязанностями.
– Такой вкусный луковый супчик! – уже более бодрым тоном воскликнула Каролина, вспомнив, как любила его в детстве. Но Софи явно придерживалась противоположного мнения, поскольку с отвращением выплюнула суп и заплакала.
– Что, неприятности?
В гостиную вошел Финн, на ходу заправляя в узкие серо-синие брюки накрахмаленную белую рубашку. Он пристально взглянул на недовольное личико дочери.
Увидев отца, Софи замолчала, потом плаксиво скривила ротик и собралась уже снова залиться слезами. Но Финн торопливо снял дочку с высокого стульчика и отвлек ее внимание от лукового супа.
– На ужин она обычно ест вареное яйцо и фрукты, – сообщил он. Вид у него был невыносимо самодовольный, словно он устроил няне проверку и теперь, оказавшись прав, чувствовал свое превосходство.
Каролина готова была наброситься на него с кулаками за то, что он не вовремя явился на их с Софи половину и стал свидетелем ее неудачи. И за то, что вообще пришел сюда. А она так надеялась, что после прогулки по парку не скоро его увидит. Уходя в ванную, он распорядился:
– Софи в это время ужинает. Позвоните в ресторан. Персонал здесь весьма услужлив.
Вся забрызганная луковым супом, Каролина наверняка выглядела нелепо. Чтобы как-то замять неловкость, она с достоинством, на которое только была способна в тот момент, произнесла:
– Лук полезен для здоровья. Ведь это же азбучная истина!
Финн поудобнее устроил ребенка на руках и пошел в гостиную к телефону. Каролина смотрела ему вслед, размышляя, что означает его усмешка.
Что бы то ни было, ей наплевать, решила Каролина и принялась прибирать после Софи. Она старалась сохранять спокойствие. Ничего, скоро испытывать неловкость придется Финну.
Он принял душ, переоделся, значит, куда-то уходит. Вот и прекрасно! Она искупает девочку, уложит ее спать и обдумает, как заставить его испытать муки совести.
Услышав за спиной шум, Каролина повернулась и обмерла. В комнату с подносом в руках вошел официант. Он принес для Софи ужин: вареное яйцо в чашечке, расписанной зайчиками с голубыми бантиками, с таким же рисунком вазочку с измельченными фруктами и тарелку с тонкими тостиками, намазанными маслом.
Но когда вслед за официантом в комнату вернулся Финн с Софи на руках, Каролине стало совсем худо. На малышке был свежий нагрудничек, а лицо сияло счастливой улыбкой. Каролина, подобрав с пола разбросанные Софи кусочки хлеба, стояла, чувствуя себя полной дурой. Мэри все-таки была права, когда говорила, что она сошла с ума.
Нельзя заниматься не своим делом! Она привыкла работать в престижном агентстве с финансовыми документами, беседовать с женщинами, желающими получить место в богатых семьях Англии, Америки и Франции, с родителями, стремящимися обеспечить своих отпрысков всем самым лучшим… Но совсем другое дело – заниматься этими отпрысками непосредственно. Надо же быть такой идиоткой!
Впервые в жизни она была готова отказаться от своего замысла. Хорошо бы связаться с Мэри и попросить срочно заменить ее кем-нибудь, кто уже оформлен и готов приступить сразу к работе. А самой откланяться.
Финна ей все равно не переделать. Что бы она ни сказала ему, какие бы язвительные слова ни подобрала, все останется по-прежнему. Он всю жизнь будет волочиться за женщинами, а пресытившись, бросать их, не задумываясь, что их ждет в дальнейшем. Можно ли заставить человека страдать от угрызений совести, если у того совести вовсе нет?
– Пойдите, освежитесь, а я пока покормлю этого маленького тирана, – весело предложил Финн и улыбнулся, показывая, что не намерен становиться в позу разъяренного хозяина.
У нее был такой несчастный, такой побитый вид! Уголки рта печально опустились, в глазах блеснули слезы. Финн вдруг обнаружил, что ему невыносимо жаль ее.
Что-то у нее случилось. Он хотел бы помочь, но, пока она не откроется ему, сделать этого не сможет. Что бы там ни думала Элинор Фарр, а ее любимая внучка не такая уж железная леди. Он готов взять на свои широкие плечи бремя, которое ее гнетет, ему не составит труда поддержать такую прелестную женщину, как Каролина Фарр. Даже приятно, неожиданно решил Финн.
