— И молодой — это…
— Ему всего сорок три, солнышко.
Энни было двадцать восемь.
— О. — Она потерла лоб. — Дело в том, что…
— Никаких возражений. Мы с отцом хотим, чтобы ты хорошо устроилась. Нас же не будет рядом вечно, чтобы заботиться о тебе.
— Я могу сама о себе позаботиться. — Энни почувствовала, как ее кулаки сжались, и заставила себя расслабиться. Злиться не было никакого проку: этот разговор повторялся, сколько она себя помнила. — Я уже не ребенок.
— Ты же не можешь провести остаток жизни в одиночестве. — Несмотря на строгий тон, в голосе матери слышалось отчаяние. Кимберли в самом деле переживала из-за того, что дочь одинока. Ей никогда не приходило в голову поинтересоваться, не выбрала ли Энни такую жизнь сознательно. — Профессор Марксон — замечательный человек. Лучше него тебе никого не сыскать.
Энни ощутила укол застарелой обиды. Фактически мать хотела этим сказать, что других кандидатов на роль мужа у Энни все равно не имелось. Для Кимберли она оставалась хрупкой покалеченной девочкой, а таких большинство мужчин обходят стороной.
— А Каро приедет?
— Конечно же нет. — В голосе матери прорезалось раздражение. — Мы же хотим, чтобы профессор ухаживал именно за тобой. Как бы я ни любила твою кузину, но она всегда перетягивает внимание на себя, даже теперь, когда вышла замуж.
В висках Энни застучало сильнее — на подобных унизительных смотринах только присутствие Каро и позволяло сохранять здравый смысл.
— Понятно.
— Жду тебя к семи.
— Я могу немного опоздать.
— Работа?
— Нет. — И как же объяснить матери? — У меня… эээ… экскурсия по Йосемити. — Хотя дом Энни находился совсем близко от национального парка, родители-то жили под Сан-Франциско, а значит, на дорогу к ним уйдет не меньше часа, и то придется гнать.
— Энни, в самом деле! Ты же прекрасно знала, что мы планируем ужин!
— Я уже говорила: не хочу, чтобы мне устраивали свидания. — Особенно учитывая, что Энни не собиралась выходить замуж или заводить серьезные отношения. Вообще. А уж когда мужчины ожидают увидеть кого-нибудь вроде Каро, а им подсовывают Энни… — Я приеду, как только смогу, но ничего не обещаю.
Сделав еще пару замечаний, мать повесила трубку.
По-прежнему держа телефон в руке, Энни потерла лоб и прошла из спальни в ванную. После этого разговора ей явно не помешает расслабляющая ванна с щедрой порцией морской соли. Раздевшись, она уселась на краешек ванны и, пока та наполнялась, принялась массировать напряженную ногу.
«Все еще болит?»
Простой вопрос, без жалости или укола. Он-то, пожалуй, и расположил ее к Заку еще больше. Не столько сам вопрос, сколько то, что Зак продолжал заигрывать с Энни, даже узнав, что она далеко не совершенна. Вряд ли это что-то значило для него, но для Энни было очень важно.
«Нет, Ангелика, ты не можешь. Твоя нога не выдержит такой нагрузки».
Энни нередко казалось, что матери следовало родиться не человеком. С ее аналитическим умом и стремлением к совершенству из нее вышла бы отличная Пси.
Единственное, в чем Кимберли потерпела неудачу, — это Энни.
Обычно мысли об этом расстраивали её, но сейчас Энни слишком замечталась о том, каково это — целовать красивые губы Зака. Для реального мужчины он казался слишком греховным. А как он флиртовал… ух! Если бы только она была достаточно уверена в себе, чтобы отвечать тем же.
— Вместо того чтобы краснеть и проглатывать язык, — пробормотала Энни.
Энни видела достаточно пар в Дарк-Ривер, чтобы понять, какие именно женщины привлекают самцов-доминантов — а Зак несомненно был доминантом. Эти женщины поражали буквально всем, но прежде всего уверенностью в себе. Умные и рассудительные, они не стеснялись высказывать свое мнение и выступать на равных. Женская самодостаточность не отпугивала мужчин, подобных Заку — она притягивала их.
Наверное, именно этим Зак ее и манил. Она знала: он никогда не скажет, что у нее не получится что-нибудь сделать. Он просто будет считать, что она справится не хуже него. Одно только это соблазняло.
Ванна, наполнившись, запищала. Энни собралась было залезть внутрь, но тут ее взгляд упал на телефон, брошенный на кучу одежды. Она подняла трубку, решив позвонить Каро. Кузина была экспертом по мужчинам и могла дать столь нужный сейчас Энни совет.
Положив трубку на расстоянии вытянутой руки, Энни с тихим стоном опустилась в воду. Понежившись минут десять в горячей воде, она протянула рук к телефону, но не успела даже коснуться его, как тот запищал. Закатив глаза — потому что это наверняка снова звонила мать, — Энни, не глядя на дисплей, откинула крышку, включая режим «только аудио».
— Это я, — сказала она, укладывая голову на бортик и упираясь ступнями в край ванны.
— Здравствуй, «я».
При звуке чувственно веселого голоса у Энни перехватило дыхание.
— Зак… Мистер Квинн… — Не застынь Энни на одном месте, она вскочила бы.
— Зак, — поправил он. — Надеюсь, не помешал?
— Нет. Я… — Вода закапала с поднятой руки, когда Энни откинула с лица волосы, — просто расслабляюсь.
— В ванной?
Энни моргнула, испугавшись, что случайно включила видео. Но нет, оно было отключено.
— У леопардов хороший слух.
Ее щеки заалели.
— Ну конечно.
Она замерла, не желая, чтобы Зак слышал, как она плещется.
— Не хотел мешать отдыху. — В почти мурлычущем голосе послышалось извинение.
Энни напомнила себе дышать:
— Все в порядке.
Раз уж Зак не может ее увидеть, она позволила себе расслабиться и залиться румянцем удовольствия от одного лишь разговора с ним. Она никогда не слышала такого голоса, как у Зака — невероятно мужского, и в то же время с игривыми нотками. Зак не только был отлично натренированным воином — он умел смеяться.
— Что-то стряслось с Брайаном?
— Нет, Джей Би в порядке. Целую неделю не будет бегать с другими мальчишками.
Энни нахмурилась.
— Я полагала, что его на время лишат развлечений.
Зак усмехнулся, и этот звук пронесся по Энни волной живого огня.
— Это и есть его любимое развлечение. Леопарды, особенно детеныши, терпеть не могут сидеть в четырех стенах.
— О, точно. — Энни вспомнила, как кто-то из родителей говорил нечто подобное на родительском собрании. — Ты позвонил, чтобы мне это сказать?
— Да, а еще хотел предупредить, что в горах может быть холодно. Может даже снег пойти. Так что оденься потеплее.
— Хорошо. — Энни прикусила нижнюю губу, желая удержать Зака на линии, но не зная, что для этого нужно сказать. — Значит, завтра в девять?
