Она взяла Алекса под руку и увлекла к входной двери.
— Прошу тебя, привези его, — проворковала она. — Кэролайн и леди Дрисколл будут от него в восторге.
— Посмотрим, — буркнул Алекс, которому подобное предложение было явно не по душе.
Барбара страстно прильнула к его губам, давая тем самым понять, что имеет на него определенные права. Позволив Уэнтону накинуть себе на плечи шаль, леди Синклер, сопровождаемая сонной служанкой, вышла из дома, уселась в поджидавшую ее карету и отбыла восвояси.
Войдя в столовую, Алекс увидел, что девушка уже наполовину опустошила содержимое своей тарелки и теперь занимается тем, что крадет куски ветчины с его тарелки. Застигнутая на месте преступления, она поспешно отдернула руку и выпрямилась.
— Можешь продолжать, — проговорил Алекс, сделав ей знак рукой. — После того как ты лазила в мою тарелку своими грязными пальцами, я с нее есть не буду.
— И вовсе у меня не грязные пальцы, — заявила Кит и снова протянула руку к тарелке Алекса, расценив его жест как приглашение доесть все оставшееся. — А леди Синклер — твоя любовница?
— Сколько тебе лет? — спросил Алекс, садясь за стол и глядя, как Кит уплетает политый медом бисквит.
— Девятнадцать, — ответила та с набитым ртом. — Через месяц будет двадцать.
Похоже, обуреваемая желанием уничтожить все содержимое его кухни, она совсем запамятовала, что пять минут назад собиралась навсегда покинуть этот дом. Однако у Алекса не было никакого желания ей об этом напоминать.
— Ты выглядишь лет на двенадцать, — заметил он.
Кит кивнула.
— Это потому, что у меня нет бороды и усов, — пояснила она и, помолчав несколько секунд, прибавила: — Хотя для наполеоновской армии вполне сгожусь. А тебе сколько?
— Двадцать девять. В сентябре будет тридцать.
— Ты на двадцать девять и выглядишь.
Она выпила свой чай и налила еще, не дожидаясь, когда это сделает лакей.
— Похоже, нужно сказать тебе спасибо за то, что ты не слопала всех моих лошадей на конюшне, — насмешливо бросил Алекс.
— Признаться, я немного проголодалась, — ничуть не обидевшись, сказала девушка. — Так она твоя любовница?
— Да, — ответил Алекс. Опершись локтями о стол, он с благоговейным страхом стал наблюдать, как Кит принялась за тосты.
— Сначала я подумала, что она твоя жена.
— Вовсе нет. Знаешь что, сними-ка ты шапку. Сидеть в головном уборе за столом неприлично.
Помешкав, Кит стянула с головы шапку. Ее светлые волосы оказались слишком длинными для мужчины — в Англии мужчины носили волосы намного короче — и слишком короткими для женщины. Однако без шапки девушка выглядела намного лучше. Бросив взгляд на замызганный головной убор, Кит пожала плечами и бросила его на пол.
— Ну что, так лучше?
— Поцивильнее, — ответил Алекс, секунду помолчав. — Если ты так хочешь, чтобы тебя принимали за парня, почему не сделаешь нормальную стрижку? У тебя на голове не прическа, а безобразие. — Он ткнул пальцем в ее светлую гриву.
Впервые на лице девушки появилось оскорбленное выражение.
— Никакое это не безобразие, — буркнула она, коснувшись рукой волос, — а самый последний парижский ггиск. — Схватив с тарелки персик, она впилась в него зубами, не удосужившись ни очистить его, ни хотя бы разрезать на две части. — Почему ты меня не выставил вон?
— Потому что ты забавная, — ответил Алекс, глядя, как по грязному подбородку течет персиковый сок. Даже в мужской одежде девушка была прехорошенькая, а если ее как следует отмыть и приодеть, будет вообще чудо как хороша, решил он. — Хотя теперь, когда ты породнила меня с какими-то чертовыми ирландцами, мне уже не до смеха.
— Райли — девичья фамилия моей мамы, — с вызовом бросила Кит. — Так что я наполовину чертова ирландка, а наполовину надменная англичанка. Тоже чертова.
— Да ну? — улыбнулся Алекс. Девчонка явно его забавляла.
— И горжусь этим, черт подери! — Кит искоса взглянула на него. — Тебя не коробит моя манера выражаться?
Алекс расхохотался, и по лицу Кит скользнула легкая улыбка. Девушка была настолько хороша, что Алекс на секунду даже забыл, о чем они говорили.
— Нет. Как я уже сказал, ты меня забавляешь. Хотя ночью ты была намного серьезнее.
— Я злилась на тебя за то, что ты не хотел разрешить мне остаться.
— Я этого не говорил, — заметил Алекс.
Кит холодно взглянула ему прямо в глаза.
— Только учти, я не какая-нибудь гулящая девка, — проговорила она. — Мой отец в ответ на оказанную когда-то тебе услугу попросил тебя присмотреть за мной. Если ты станешь вести себя недостойно, я уйду.
— Откровенно и по существу, — неспеша заметил Алекс. Слова девушки произвели на него впечатление. — Отлично сказано.
Он не знал, выросла Кит во Франции или нет, но по-английски она говорила безупречно и производила впечатление образованной девицы. Она была явно умна и сообразительна, и Алекс в очередной раз подумал, почему этот Брентли привез ее именно к нему в дом. Впрочем, сейчас он нисколько против этого не возражал.
— Так мне оставаться или уезжать?
— А ты бы уехала? — тихо спросил Алекс, изучающе глядя на нее.
Девушка кивнула.
— Оставайся. Думаю, в течение двух недель я сумею выдержать твое общество, — сухо заметил Алекс, а про себя подумал, что держаться от нее подальше будет не так легко, как ему казалось вначале. Может быть, ему все-таки удастся убедить ее, что их может связывать не только долг чести. В конце концов, две недели — немалый срок.
Кит замерла, не донеся до рта кусок ветчины, взятой с тарелки Алекса.
— Спасибо. Ты избавляешь меня от необходимости заставить тебя оставить меня в твоем доме.
— Заставить? — искренне удивился Алекс. — И как бы ты это сделала?
Прожевав кусок ветчины, Кит ответила:
— Есть несколько способов. Я могла бы рассказать мужу леди Синклер, что ты спишь с его женой.
Алекс откинулся на спинку стула и презрительно фыркнул.
— Ее мужу на это глубоко наплевать, дорогая моя.
— Тогда я призналась бы ей, что я женщина, и между вами все было бы кончено.
Алекс покачал головой:
— Вовсе нет. Барбара знает, что я не храню ей верность. Так что пришлось бы тебе, детка, придумывать что-то еще.
Кит метнула на него быстрый взгляд, и Алекс удивленно вскинул брови. На мгновение ему показалось, что эта девица что-то задумала, а вот что именно, он не мог догадаться. Может быть, собирается заставить его скомпрометировать ее, а потом жениться на ней, а может, еще что-то. Если первое, то ее ждет жестокое разочарование. Но какую бы игру она ни затеяла, чтобы играть в нее, требуется два человека. Впрочем, с таким противником, что сидит за столом напротив, он не прочь поиграть в любую игру.
