Кэролайн почувствовала, что дрожит. Он никогда не пытался скрыть того, что не испытывает к ней симпатии, но за такой короткий срок умудрился чуть ли не возненавидеть ее…
В то же время его поцелуй был поцелуем изголодавшегося мужчины.
Сделав над собой усилие, она пошла на кухню.
Воспоминания вызвали в ней тревожные и противоречивые чувства.
Всего один поцелуй изменил все. Кэролайн перестала чувствовать себя уверенной, спокойной, пребывающей в безопасности. Поцелуй лишил ее всего того, чего она с таким трудом достигла, и показал, насколько рискованно ее пребывание здесь.
Ужин уже был приготовлен. И пока она ставила в микроволновую печь разогревать цыпленка с овощами и накрывала на стол, ее одолевали тревожные мысли. О чем собирался говорить с ней Мэтью? Месячный испытательный срок почти закончился. Может быть, Мэтью собирается уволить ее?
Нет, безусловно, это не так. Она старалась рассуждать логично. Он знает, что Кетлин привязалась к ней, и ему не обойтись без няни.
Тогда что? Может быть, он каким-то путем выяснил, кто она на самом деле?
Нет. Тогда бы он немедленно выгнал ее. Она слишком отчетливо помнила выражение отвращения на его лице той ужасной ночью, когда побелевшими от ярости губами он сказал: «Я хочу, чтобы утром ты убралась из моего дома. И никогда больше не желаю тебя видеть».
Дрожа, Кэролайн попыталась отогнать тяжелые воспоминания. Это случилось очень давно и было частью того прошлого, о котором она изо всех сил старалась не вспоминать.
Прийти сюда работать было безумием, но она не жалела о том, что воспользовалась шансом, который предоставила судьба. Хотя, подумала Кэролайн в отчаянии, будет еще больней, когда наступит конец такому короткому счастью.
Она вздрогнула, когда щелкнул замок, и сердце ее перевернулось при появлении Мэтью. Переодевшись в водолазку оливкового цвета и домашние брюки, он выглядел одновременно опасно привлекательным и внушительным.
Своей походкой, горделивым наклоном темной головы, почти кошачьей грацией и необычными глазами он всегда напоминал ей барса. Кэролайн почувствовала, что у нее пересохло во рту.
Пока она вынимала цыпленка из микроволнов-ки, он достал из холодильника бутылку белого вина и, открывая, спросил:
– А почему на столе только один бокал?
– Я обычно не пью, – ответила она.
Глаза его потемнели то ли от злости, то ли от нетерпения, он пошел за вторым бокалом.
– Я помню, вы говорили… Но этот случай я не собираюсь использовать против вас.
Пока он наливал вино в бокалы, она разложила еду и села на стул напротив него.
Какое-то время они ели молча. Чтобы нарушить неловкое молчание, она спросила:
– Как прошла ваша поездка?
– Вы спрашиваете совсем как жена – из чувства долга.
– Простите. Я просто пыталась быть вежливой.
– В отличие от меня? – И вдруг, переменив тему – возможно, чтобы заставить ее поволноваться, – он сказал: – В тот день, когда я предложил вам работу, я упомянул, что Кетлин – дочь моего брата. – Хотя он сказал это скорее утвердительно, было ясно, что он ждет ответа.
Кэролайн кивнула.
– Вы не спросили меня о том, что с ним случилось. – Увидев, как кровь отливает от ее лица и оно становится пепельно-серым, Мэтью добавил: – Мне интересно почему?
Ее голос звучал глухо.
– Я посчитала, что это не должно меня касаться.
– Да, но я все равно вам скажу. Сегодня три года, как он погиб в автокатастрофе. Вот почему я в таком ужасном настроении…
Словно смертельно раненная, она смотрела на него, не в силах ни шевельнуться, ни произнести хоть слово.
– Так что, может быть, вы простите меня?
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она смогла произнести бескровными губами:
– Конечно… Я очень вам сочувствую.
Он снова наполнил бокалы.
– Насколько я понимаю, у вас не было никаких проблем с Кетлин в мое отсутствие?
Справившись с собой, Кэролайн ответила:
– Нет. Все было в порядке. Хотя она, конечно, скучала и спрашивала о вас каждый день.
– Она называла меня папой?
– Да.
– Я не разубеждаю ее, потому что хочу официально удочерить. – Внезапно, тем же тоном, он спросил: – У вас есть какие-то особые планы на завтра?
– Особые планы?
– Завтра день рождения Кетлин.
Кэролайн задохнулась.
– Я… я не знала… Никто не говорил об этом… – Заметив, что его лицо приняло необъяснимо злое выражение, она, запинаясь, произнесла: – Об этом в-вы и собирались со мной поговорить?
– Да, сначала об этом.
Пытаясь что-то придумать, ошеломленная Кэролайн предложила:
– Когда я поведу ее завтра утром в детский сад, то поговорю с мамами ее самых близких друзей и приглашу их днем в гости на торт и…
– В этом нет необходимости. Перед отъездом я договорился с «Макдоналдс» организовать там праздник для детей с тортом, клоуном и прочими атрибутами. Там будет около десятка друзей Кетлин.
Почувствовав себя так, словно ей дали пощечину, Кэролайн судорожно сглотнула.
– Жалко, что вы не сказали мне об этом раньше… У меня нет даже подарка для нее.
– Вы совершенно не обязаны дарить ей что-то.
– Мне бы хотелось.
– Очень хорошо. Можете пойти в магазин завтра утром. Я буду дома весь день.
– Спасибо, – натянуто сказала она. И, словно невзначай, спросила: – Вы сами поведете ее на праздник?
– Да. Я так планировал. А почему вы спрашиваете? Хотите взять выходной на весь день?
– Нет. Я… я просто поинтересовалась.
Пытаясь скрыть свое замешательство, Кэролайн поднялась, убрала грязные тарелки, а когда он кивнул в сторону шоколадного торта, взяла в руки кофейник.
Пока она разливала кофе, он безучастно спросил:
– У вас есть какие-то планы на рождественские дни?
– Нет.
– Хорошо. Я собираюсь уехать на Рождество.
Это было, мягко говоря, неумно, но Кэролайн все-таки надеялась, что хотя бы иногда будет видеть Мэтью в праздничные дни. Несмотря на радость, которую ей приносило общение с ребенком, она спросила глухим от разочарования голосом:
– Значит, вы хотите, чтобы я осталась здесь с Кетлин?
– Нет, я хочу, чтобы вы обе поехали со мной на север штата, в Клир-Лейк. Там у меня есть загородный клуб с оздоровительным комплексом.
