— Позвольте полюбопытствовать, вы всегда выражаетесь, как уличная девка? — небрежно заметил он, приподнявшись на локтях. Взгляд его был ясным и глубоким, и в нем Арабелла сразу распознала острый ум, что отнюдь не расположило ее в пользу незнакомца.
— Тон, каким я обращаюсь к наглецам, посягающим на владения Девериллов, не имеют права обсуждать грубияны, подобные вам, сударь. — Она стояла, сжимая хлыст и легонько похлопывая его рукоятью по затянутой в черную перчатку руке.
— Ага, значит, сейчас меня высекут?
— Возможно. Я задала вам вопрос, но, по-видимому, отвечать на него вы не собираетесь, и я догадываюсь почему. — Она смотрела на него, и грудь ее сжималась от боли. Но она с детства привыкла встречать все удары судьбы с высоко поднятой головой. — Вне всякого сомнения, вы внебрачный отпрыск моего отца. Вы не слепой и сами уже, вероятно, заметили сходство между нами, а я, по словам окружающих, точная копия своего отца. — Она резко отвернула лицо, чтобы он не мог видеть слезы в ее глазах. Да, она точная копия своего отца, вот только следовало бы ей родиться мальчиком, а не девочкой. Бедный отец, у него не было законных сыновей. Но у него, оказывается, есть внебрачный наследник. Она вновь обратила на него взгляд своих ледяных глаз и процедила сквозь зубы: — Интересно, и много еще подобных вам? Если это так, мне остается только пожелать, чтобы они не так сильно напоминали отца, как вы. Мне всегда хотелось, чтобы у меня был брат. Теперь же, как вам, должно быть, известно, род Девериллов некому продолжить. Я женщина и не могу считаться главой фамилии. Как это несправедливо!
— Да, но такова жизнь. А что касается того, что я внебрачный сын вашего отца, то это маловероятно. Впрочем, вам, наверное, лучше знать. Однако я думаю, если бы граф и наплодил незаконных отпрысков по всему свету, у них хватило бы ума не показываться здесь в день его похорон. — Незнакомец произнес эти слова без тени насмешки, спокойно и рассудительно, словно чувствовал, как ей сейчас больно и горько. Он медленно поднялся и очутился с ней лицом к лицу. Не стоит пугать ее раньше времени. Нельзя, чтобы она поняла, какую угрозу ее положению таит его появление. Она и так все скоро узнает.
— Но вы-то, вы-то сами не замедлили явиться! — воскликнула Арабелла, гневно сверкнув глазами. — Пропадите вы пропадом, да вы с ним даже одного роста! Господи, ну как у вас хватило наглости прийти сюда в такое время? У вас что, совсем нет чести и совести, вам не знакомы приличия? Мой отец умер, а вы явились сюда и ведете себя так, будто вы здесь хозяин!
— Так вы подвергаете сомнению мою честь? Не советую вам этого делать. Меня считают человеком порядочным.
Она едва сдержалась, чтобы не хлестнуть его со всего размаху кнутом по лицу. Он шагнул к девушке, и его огромная фигура заслонила солнце. Ноздри ее раздулись от ярости, глаза потемнели, выдавая ее намерение.
— Не делайте этого, милочка моя, — промолвил он, и голос его был тихим и нежным, как летний дождик.
— Никакая я вам не «милочка»! — выпалила Арабелла, вне себя от злости на него и на себя за свою несдержанность. Глаза ее сузились, и она продолжала, отчеканивая каждое слово: — Можете не объяснять мне цель своего визита. Я не дурочка и обо всем прекрасно догадалась. Вы незаконный сын моего отца и явились в его дом для прочтения завещания. Да у вас совести не больше, чем у жабы! Значит, вы надеетесь, что вас признают родственником графа и вы получите свою долю наследства? — Ее всю так и трясло от ярости и собственного бессилия — ведь он гораздо выше ее, выше ее отца, а она, к сожалению, не мужчина и не может дать ему достойный отпор. Ах, как бы она хотела втоптать его в грязь, стереть в порошок! Она чувствовала, что ему ровным счетом наплевать на ее слова, — он наклонился, чтобы отряхнуть панталоны, и поднял с земли сюртук. О, как же она ненавидела его за это безразличие!
— Да, — медленно промолвил незнакомец, выпрямляясь, — я здесь, чтобы заслушать завещание графа.
— Дьявол, до чего же вы омерзительны!
— И как только ваш прелестный ротик может произносить такие слова? — мягко заметил он, влезая в рукава сюртука. — Скажите мне, любезная леди, неужели ни один мужчина ни разу не пытался вас приструнить? Да, я вижу, вас совершенно избаловали в детстве: вы привыкли, что вам все позволено, и нисколько не заботитесь о том, что о вас подумают окружающие. — Он снова приблизился к ней. — Мне кажется, я смог бы обуздать ваш горячий нрав. Да вы, я думаю, и сами хотите почувствовать твердую руку. Я даже готов применить силу, если в этом возникнет необходимость.
Эти слова вопреки ожиданию обрадовали Арабеллу: он ей угрожает, значит, он и в самом деле неотесанный грубиян, каким и показался ей сначала. Поэтому она выкрикнула почти весело:
— Только попробуй подойди ко мне, мерзавец, и ты увидишь, что благородная леди тоже может за себя постоять! — Она неожиданно отскочила в сторону и замахнулась на него кнутом, словно подзадоривая его напасть на нее первым.
Но молодой человек не двинулся с места. Его левая бровь взлетела вверх, придавая лицу еще более высокомерное выражение, какое бывало у ее отца, когда тот разговаривал с ее матерью в своей обычной холодно-отчужденной манере. Нет, она не будет думать об этом. Мать сама провоцировала отца на такое обращение. Конечно же, она сама виновата. Да такое и случалось не часто. Не стоит и вспоминать.
— Если я мерзавец, то вы, милая барышня, невоспитанная дочка трактирщика. А что касается моего приезда сюда, должен заметить, что возможность лицезреть вас не доставляет мне особенного удовольствия и я охотно отказался бы от этой чести. Так вы хотите ударить меня кнутом? Советую вам хорошенько подумать, прежде чем решиться на такой опрометчивый шаг. Я больше и сильнее вас, и я мужчина. Имейте в виду, я вас предупредил.
— Не беспокойтесь, я все обдумала. Вы просто трус.
— Вам повезло, что вы женщина, — заметил он и от души расхохотался, и она увидела, что на щеках у него действительно заиграли ямочки, по одной с каждой стороны, как и у нее.
— Да, — продолжал незнакомец, окинув Арабеллу оценивающим взглядом с головы до ног, словно нарочно стараясь ее этим унизить. — Можно подумать, вы только того и ждете, чтобы я вырвал у вас из рук этот кнут и отхлестал, как строптивую кобылу. Неужели вы из тех женщин, которые предпочитают насилие?
— Только троньте меня пальцем, и вам несдобровать. — Но несмотря на внешнюю браваду, она вынуждена была признать, что потеряла контроль над ситуацией. А Арабелла терпеть не могла проигрывать, так что все в ней сейчас клокотало от злости. Она с такой силой стиснула рукоять хлыста, что пальцы побелели.
Нет, ему не удастся взять над ней верх. Она сделала над собой усилие и разжала судорожно стиснутые пальцы.
— Убирайтесь из моих владений. — В голосе ее явственно послышались повелительные интонации — так ее отец говорил с младшими по званию офицерами, которые приезжали в Эвишем-Эбби по делам военной службы.
— Из ваших владений? Хоть вы и ругаетесь, как уличный мальчишка, что не совсем приличествует благородной леди, едва ли вы осмелитесь заявить свои права на графский титул. Ведь не осмелитесь, правильно я говорю?
