Тетушка замолчала, и Дженни почувствовала, что не следует ее торопить. Долгую паузу, вызванную молчанием Коры, заполнили шум дождя, раскаты грома, вспышки молний за окном. Наконец тетушка продолжила свой рассказ:
– Согласно этой книге, Сара Марианна Браккер, прапрапратетушка Алекса, ушла из дома в 1849-м в возрасте семнадцати лет. Она ушла с табором цыган, которые зарабатывали на жизнь, выступая в небольшом цирке. Семья предприняла все попытки выйти на ее след, но безрезультатно. Сара была потеряна для семьи до 1860 года, когда спустя одиннадцать лет она вернулась – с ребенком на руках. Она хотела, чтобы ее приняли обратно в семью и чтобы ребенок получил фамилию Браккер. Это был смуглый, темноволосый малыш с острыми чертами лица. На вид ему было четыре года, видимо, он наполовину был европейского происхождения. В отсутствие дочери мать Сары умерла. Отец озлобился и обвинил дочь в смерти жены, которая умерла из-за сердечного приступа. Причиной этому стал побег Сары из дома. Отец не позволил дочери остаться в доме.
Гром. Дождь. Книги в кроваво-красном переплете – на полке прямо напротив кровати. Скрип половиц.
Кора продолжала:
– В ту ночь Сара Браккер пришла в этот дом и разожгла костер перед ним. В то время в поместье, в маленьких домиках среди деревьев, жили негры. Когда Сара начала бубнить цыганские фразы, говоря их в огонь, она не сводила глаз с дома, и ее отец приказал черным прогнать ее. Но никто из них не осмелился подойти к ней. Наконец, когда она закончила бубнить проклятье на английском, отец не мог больше выносить этот спектакль и приказал силой выгнать ее из поместья. Вместе с ребенком, своим внуком.
– Похоже, он был жестоким человеком. Конечно, она совершила ошибку, но все же она была его дочерью, – произнесла Дженни.
– В книге сказано, что он был эксцентричным. Соседи считали, что он, возможно, слегка не в своем уме. Он всегда был замкнутым и неприветливым. Когда сбежала его дочь, а некоторое время спустя умерла жена, он замкнулся еще больше, стал более грубым. Слуги выполняли все поручения и приказы. Он сам редко выходил из дому. Когда вернулась Сара с крохотным ребенком, чей отец был цыган, это стало полной трагедией для старика: он счел, что окончательно опозорен. Это была соломинка, которая перешибла ему хребет. Отец Сары был не из тех, кто прощает. И он не собирался менять собственный характер.
– А в чем, собственно, заключается проклятие? – спросила Дженни. У девушки возникло острое желание забраться на кровать, на которой она сидела, завернуться с головой в одеяло и устроить себе теплое гнездышко. Ее холодные руки стали похожими на фарфоровые.
– Сара наложила особое проклятие. Она прокляла семью Браккер. Суть его в том, что в каждом поколении будет рождаться одержимый ребенок, ребенок-демон, как она это называла. Ребенок этот будет стремиться стать волком, в полнолуние он будет выть и жаждать крови.
– Вервольф? Оборотень? Ну, это глупости! – Однако Дженни вовсе не собиралась насмехаться над тетушкой.
– В ту ночь, после изгнания Сары из поместья "Браккер", отец ее скончался.
В голубой комнате было ужасно душно. Дженни хотела открыть одно из окон. Но знала, что она лишь впустит дождь и гром, а это еще хуже, чем спертый воздух.
– Как, каким образом он умер? – спросила Дженни.
– В то время медицинское обслуживание было не на высоте. Врач просто записал, что причина смерти – удушье. Старик не мог дышать. Он упал на пол, широко разевал рот и хватал им воздух. Старик цеплялся за собственное горло, словно пытаясь отодрать от него чьи-то невидимые руки, медленно сдавливавшие его шею. Он рвал свою плоть до тех пор, пока не появилась кровь. Но ему ничего не помогло. Лицо покрылось пятнами. Глаза вылезли из орбит. И он умер.
Снизу доносились голоса близнецов: они во что-то играли и весело смеялись.
– Должно быть, с ним случился сердечный приступ, – решила Дженни. – Или удар. – Девушка вспомнила бабушку Брайтон.
– Вероятно.
– Но вы не уверены, да?
– Врач, осмотревший труп, описал шею умершего. Она выглядела так, словно на него набросилось некое животное и разодрало его глотку. Хотя раны были не настолько глубоки, чтобы их можно было назвать смертельными.
– Вы говорили, что он сам рвал свою плоть.
– Может, и так.
Дженни уважала и любила тетушку. Сейчас она начала беспокоиться о душевном равновесии Коры. Слишком маленькая деталь, чтобы испытывать настоящий панический страх, не правда ли?
– В последнее время, – продолжала Кора, – Фрейя стала страдать от каких-то ослабляющих ее чар. Почти всегда все происходит ночью. Ее сон настолько глубок, что девочку ничем не разбудишь. Это похоже на кому или транс. Доктор Мальмонт часто навещает нас. Раньше он считал, что это происходит от недостатка витаминов, и лечил от авитаминоза. Теперь он, как и Ричард, уверен, что причина комы не в этом, а в чем-то еще; он считает, что дело в психике девочки.
– Должно быть, они правы.
Кора, казалось, не слышит ее.
– Когда малышка спит подобным сном, то где-то недалеко воют волки.
Взгляд Дженни упал на красные переплеты этих повествований о дьявольщине. Пожилая женщина была в смятении, ее лицо побледнело, щеки ввалились.
– Ричард ничего не говорил ни о каком волке.
– Он тоже слышал. И совсем рядом, и подальше. Каждый раз, когда Фрейя в впадает в кому.
– Вы их видели?
Кора покачала головой:
– Даже когда вой раздается слишком близко, волк прячется за деревьями, на западе и за холмом, с северной стороны дома. Порой он воет час или полтора. Кажется, что ему больно или что он в жуткой тоске. Но иной раз в его вое слышатся какие-то угрожающие, убийственные, кровожадные нотки.
– Может быть, это совпадение.
– То же самое говорит и Ричард.
Кора не переставая качала головой:
– Так ведь есть одна деталь, из-за которой рассуждать о совпадениях просто нелепо, просто смешно. Никаким совпадением не объяснишь мертвых кроликов и кровь.
– Вы шутите, – проговорила Дженни улыбаясь. Она попыталась привнести веселье в удручающий разговор.
– За последние несколько недель мы обнаружили доказательства присутствия волков в наших землях. Мы находили разодранных кроликов недалеко от конюшен. Один раз нашли одного кролика на нашем переднем крыльце. Другой раз, как-то утром после очередной комы Фрейи, мы увидели размазанную кровь на стекле окна на первом этаже. Как будто волк стоял у стекла, прижимаясь к нему окровавленной челюстью, и как бы пытался разбить его.
И сам рассказ Коры, и то, как она держалась, не оставляли никаких сомнения в том, что все это так и было. Описанные события уже произошли. Дженни не могла понять, как их истолковать: в том же духе, что и Кора, или же найти им некое более естественное объяснение.
