Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Она постучала. Сидя за столом, он пригласил ее войти, попросил закрыть за собой дверь, сказал, что не понимает, как работает новая система принтеров. Он вел себя очень естественно и обаятельно, подсмеивался сам над собой, над тем, что совсем не умеет обращаться с техникой. Он собирался заказать индийскую еду, спросил, любит ли она кóрму с креветками. Они ели, сидя на полу и прислонившись к его письменному столу, а за дверью расхаживали охранники из дипломатической службы безопасности в темных костюмах. Рэйн дал ей попробовать свой рисовый пудинг и много чего рассказал. Он рассказывал, как был на Национальной аллее в Вашингтоне, когда Мартин Лютер произносил знаменитую речь «У меня есть мечта», рассказывал о своей встрече с премьер-министром Англии: они выпили за ужином две бутылки вина и потом заснули на спектакле «Образцовый самец» в маленьком частном театре на Даунинг, 10.
Мисс Нос. Так ее прозвали, когда их роман стал достоянием общественности, когда какой-то школьник сфотографировал их с крыши своего дома и продал фотографии. На фото Нэлл с Лакланом сидели на пожарной лестнице ее дома. Кайла в тот вечер не было дома, поэтому когда Лаклан предложил подвезти ее домой на заднем сиденье седана без опознавательных знаков, она согласилась. Она согласилась и когда он напросился к ней в гости на несколько минут.
«Всегда интересно посмотреть, как в наше время живет молодежь, — сказал он, входя в ее небольшую квартиру в Дюпон Серкле, и ослабил галстук».
У нее до сих пор стояло перед глазами лицо Кайла, когда она вернулась домой в тот вечер, когда на первой полосе «Вашингтон-пост» появилась эта фотография. Кайл сидел за кухонным столом и пил бурбон. Рядом с ним на полу стоял чемодан. Ее чемодан.
«Уезжай».
«Пожалуйста, давай обо всем погово…»
Он поднял руку:
«Хватит, Элен, я не желаю ничего слышать знать, — он взглянул на нее с отвращением. — Здесь? В нашей спальне?»
«Нет, никогда. Это всего один раз случилось. Я не знаю, что сказать»…
«Не хочу ничего слышать. Между нами все кончено».
Она села напротив него:
«Но послушай, Кайл. Мы только что отправили приглашения на свадьбу».
«Мама уже обзванивает людей и сообщает, что свадьбы не будет», — Кайл допил бурбон, спокойно подошел к раковине и сполоснул стакан. Он поставил его на сушку и снял с вешалки у двери пальто. «Я позвонил Марси, можешь остаться у нее. Я хочу, чтобы к моему возвращению тебя здесь не было».
Через три дня ее уволили со стажировки. Она узнала это от репортера, который позвонил и попросил дать комментарий. Это был один из тех журналистов, которые называли ее разлучницей и говорили, что она разрушила семью. Ее называли шлюхой. Толстой девкой с длинным носом и комплексом Электры, которой плевать на жену Лакхана. Присцила Рэйн стояла рядом с мужем на каждой пресс-конференции и стоически выслушивала, как он наигранно каялся перед американскими избирателями, признавался в своей слабости, намекал, что Нэлл его соблазнила. Что она назвала его «симпатяжкой» и предложила поработать допоздна. Рэйн обвивал руками худые присциллины плечи и говорил, что умоляет свою семью простить его, что он много говорит со своим священником, лечится от алкогольной зависимости и что он снимает свою кандидатуру на пост президента. Все-все — СМИ, эксперты, желтая пресса — заявляли, что Нэлл хвасталась этим романом друзьям и говорила, что Лаклан бросит ради нее Присциллу. Нэлл такого никогда не говорила. И никогда не думала. И ни капли этого не хотела.
От воспоминаний ее оторвал гудок, она поняла, что сигналит водитель ее такси. Он высунулся из окна и погрозил кулаком молодому парню на велосипеде:
— Да шевелись ты, что с тобой не так?
По машине разнеслась вонь от мусоровоза, который ехал через три машины от них.
Это Альма рассказала Марку Хойту про то, кто Нэлл на самом деле. А Хойт рассказал прессе. Наверняка Альма. Нэлл не сомневалась в этом со вчерашнего дня, когда ей позвонил Элиот Фолк, попросил подтвердить имеющуюся у него информацию и сказал, что статья появится в сети через десять минут.
Нэлл не собиралась рассказывать Альме о своем прошлом, так вышло случайно, когда они впервые встретились, и Нэлл осознала, что обязательно возьмет ее на работу. Нэлл понимала, что должна рассказать ей, ведь она должна была проводить с Беатрис пятьдесят часов в неделю. Она должна была ей рассказать на случай, если момент, которого Нэлл смертельно боялась последние пятнадцать лет, все-таки настанет, и ее разоблачат.
То, что случилось сейчас.
Машина въехала на Манхэттен. Она пыталась взять себя в руки, но на глазах у нее опять выступили слезы. Она ненавидела саму себя. Она так много трудилась, так много сделала, чтобы стать той, кем она была. Много лет ходила к психотерапевту, скрывалась в Лондоне, где британский акцент стал ее неотъемлемой частью, получила степень магистра, работала в захудалом университете, где ее ученики были слишком юны, чтобы знать, кто она. Даже Себастьян ни о чем не знал до их восьмого свидания, когда она ему все рассказала, уверенная, что он тут же встанет и уйдет.
Но он не ушел, а притянул ее к себе и сказал: «Я очень сочувствую тебе».
«Ну, я же сама пошла на это, — сказала Нэлл, отодвинулась от него и посмотрела ему в глаза. — Дело не только в нем».
Себастьян кивнул и взял ее руки в свои: «Понимаю. Но ты была еще очень молода».
Нэлл посмотрела на свое отражение в окне машины: короткие волосы, татуировки, маленький аккуратный носик (видя его по утрам в зеркале, она до сих пор иногда удивлялась), за который заплатил ее отец, которого она почти не знала. Он жил в Хьюстоне со своей новой женой и двумя сыновьями и звонил всего несколько раз в год. Все это было напрасно, все ее усилия выглядеть совсем иначе и быть другим человеком. Она все равно была собой. И всегда будет собой.
— Приехали, — сказала водитель. Нэлл протянула ему двадцатку, открыла дверь и вышла из машины, навстречу вспышкам и щелчкам камер.
Два часа спустя она сидела за столом и просматривала окончательный вариант учебного пособия. Она достала сэндвич с яйцом, который ей приготовил Себастьян, понимая, что не сможет обедать в столовой, потому что все будут на нее смотреть.
В дверь негромко постучали.
— Доброе утро, Нэлл, — в двери появилась голова Йена, потом он зашел. — Как ты, держишься?
Она повернулась на стуле, посмотрела на него и натянуто улыбнулась:
— Ой, что поделаешь, сейчас пока сложновато. — Нэлл была уверена, что редакторы «Сплетен» сейчас обсуждают ее и думают, каким бы образом о ней написать. — Через пару дней все закончится. Придумают себе новую жертву.
«А ведь ты такой же хищник, как и они», — подумала она.
— Сколько журналистов у входа было утром. Целая толпа.
— Я уже поговорила с начальником охраны. Они думают, как ограничить доступ к главному входу.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
