Книга Обрученная - Купава Огинская

– Вот только меня никто не предупреждал, что я замуж за преступника выхожу, – огрызнулась я, ехидно полюбопытствовав, стоило только мне почувствовать, что подол платья начали нагло задирать, – а что это ты делаешь?

– Завтра мы с тобой навестим Верховную Мудрую, – пробормотал он, не обращая внимания на мои вялые трепыхания, – ей нужно убедиться в том, что твоя искра потухла, и я готов предоставить ей такую возможность.

Пока Вэйд настойчиво задирал подол, я не менее упрямо пыталась его опустить, очень выразительно поглядывая на дверь.

– Что не так? – вздохнул он, с неудовольствием осознав, что просто так сдаваться я не собираюсь.

– Жду.

– Чего?

– Ну не знаю, может сейчас Гарс нагрянет, или твой дядя опять объявится, или сектанты попытаются взять дом штурмом, или…

– Я понял, – оставив в покое мое платье, Вэйд порывисто поднялся, чтобы раздраженно промаршировав до двери, показательно ее запереть, – так, пожалуй, будет надежнее.

– Хорошо, будем ждать визита в окно, – покладисто согласилась я, демонстративно повернувшись собственно к окну.

Раздраженно задернутые шторы едва ли смогли бы задержать какого-нибудь вторженца, но Вэйд почему-то посчитал, что это решит проблему.

– А ты настроен решительно, да? – мне очень хотелось, чтобы прозвучало это ехидно, но вышло как-то нервно и даже жалобно.

– Никто сюда не войдет, – угрожающе пообещал Вэйд, – и не выйдет.

Я охотно покивала, выжидающе глядя на дверь. Да, она заперта, да, утро ранее, да от бабули Вэйд избавился… но два раза брачную ночь ему уже обламывали, обломать в третий – просто дело принципа.

Но что-то в этот раз принципы дали сбой, закон подлости заблудился по дороге, и облом взял выходной.

– Знаешь, а мне грустненько, – призналась я, убедившись, что все спокойно и никто не спешит прервать наш тихий, семейный междусобойчик.

– Почему? – послушно поинтересовался Вэйд, хотя по тону его было ясно, как сильно ему не хотелось ничего спрашивать.

– А где романтика? Где цветы, серенады под окном…

– Я не умею петь, – признался он.

– Стихи писать умеешь? С рифмой дружишь?

– Сэл, я всю жизнь составлял отчеты, какие стихи?

Безнадежный случай, поняла я, но все равно зачем-то спросила:

– А прогулки под луной?

Вэйд странно улыбнулся и присел рядом со мной на кровать, осторожно обнимая за плечи.

– Прогулялись уже пару раз.

Невольно поежившись, я пододвинулась поближе. Воспоминания о моих лунатичных прогулках были еще слишком свежи в памяти…

– Вот парадокс, в той жизни у меня с романтикой была напряженка, в этой та же беда…

Намек мой поняли правильно и даже не стали игнорировать, покорно предложив:

– Хорошо, скажи, что ты хочешь, я сделаю.

Кажется, меня хотели подкупить. Вот прямо так, в открытую. С одной стороны приятно, конечно, что его интересуют мои желания, а с другой: ну кто так делает?

– Признания хочу. Чистосердечного.

– Что?

– Вэйд, вот знаешь, я девушка с тараканами, – на меня смотрели как на сумасшедшую. Не было известно местным жителям такое странное выражение, мдя… – не смотри так, я неправильно выразилась. Я очень принципиальная…бываю в некоторых вещах, и спать с человеком только потому, что долг зовет – не могу.

– Даже если от этого будет зависеть твоя жизнь? – хмуро уточнил он.

– Через себя переступать сложно.

– Так значит, признание, – задумчиво протянул он. Рука на плече сжалась крепче.

– Угу, – мне не очень понравилось, как он это произнес, но и отступать не хотелось. Пусть признается…хоть в чем-нибудь, а там ясно будет брачная ночь у нас сегодня или выяснение отношений.

– Иногда ты бываешь просто невыносима, – заговорил он после недолгой паузы, заставляя меня выпасть в осадок.

– Э? – Я же не это имела в виду! Чего он творит? Покритиковать жену решил? Да какая ему после этого брачная ночь?!

– Не осознаешь опасности, ведешь себя странно, совершенно нелогично, – вздохнул, устало и чуточку грустно, – я не могу предугадать, что с тобой случится, не знаю как с тобой разговаривать, не понимаю тебя.

Я тихо сопела, готовая не то взорваться от возмущение, не то расплакаться от умиления… Вэйд говорил странные вещи, совсем не те, что мне бы сейчас хотелось услышать, но от этого признания, от легкой, растерянной улыбки с которой мне все это высказывали, становилось тепло.

– Раньше все было значительно проще. Не было нужды общаться с Селиной, потому что не было желания. Она являлась матерью моего будущего ребенка, но не более того.

– Угу, а сейчас выяснится, что ты скучаешь по старой Селине, – я не специально его перебила, просто странное, смущающее недовольство при упоминаии прошлой хозяйки этого тела невольно вырвалось наружу.

– Скучаю, – шокировали меня внезапным признанием, – ее я не любил. Мне не приходилось о ней беспокоиться, думать о том где она и все ли с ней в порядке. И необходимости искать себе помощника, чтобы проводить с ней больше времени тоже не было.

– Чего-то я не поняла…

– Я тебя люблю, – сказано это было так просто и в тоже время безнадежно, что не поверить было просто нельзя. И я поверила.

И все. И тишина.

От меня совершенно точно ждали реакции. Героическое признание требовало не менее героического ответа, но я не могла выдавить из себя ни слова. Казалось бы, такие обычные слова, но какую же силу они имеют, если сказаны нужным человеком.

Не придумав ничего лучше я осторожно высвободилась из его объятий – Вэйд дернулся, желая удержать, но передумал и сам убрал руку с плеча. На меня он не глядел и это было хорошо, в противном случае едва ли я смогла бы найти в себе смелость, чтобы обнять его за шею.

Коснувшись губами теплой щеки, совсем тихо прошептала ему в ухо:

– Чтобы ты знал, я рада, что ты себе помощника ищешь.

Все, на большее меня не хватило. Сложно мне было признаваться в чувствах мужчине, даже если они есть и я даже готова их принять, хотя раньше была совершенно уверена, что такой косяк в моей жизни точно не случится.

Впрочем, кажется, большего Вэйду и не требовалось.

Руку на талии я почувствовала, а вот как оказалась лежащей на кровати так и не поняла.

И…хорошо, наверное, что на этот раз никто не осмелился нам мешать.