Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– Она останется здесь.
– Исключено. Я отвезу ее к нам, Нина уже пять раз звонила. А дальше разберемся.
– Настя останется у меня.
– Нет, Клим, нет. Ты сам знаешь, этого делать нельзя. Уже утро, пожалуй, я позвоню Эдите Павловне… Скажу, что Настя плохо себя почувствовала и обратилась ко мне за помощью. Она не поверит, но правду ей все равно никто не скажет.
Я осторожно повернулась на левый бок и по-детски положила руки под щеку, так было удобнее смотреть на портрет мамы. «Какая же она красивая и добрая, как хорошо, что я на нее похожа». По спине пробежала боль, но теперь она была иной, вполне терпимой, не разрезающей меня на много маленьких кусков.
Что будет дальше?.. Из разговора Бриля с Шелаевым я поняла, что скоро увижу Нину Филипповну, и это придало мне силы. Остальные фразы медленно тлели и гасли, вызывая то внутренний протест, то равнодушие, то острое желание накрыть голову подушкой. Представив Тима, направляющегося в Санкт-Петербург, поднимающегося по трапу самолета, я сдержала подступившие слезы.
Нельзя о нем вспоминать, надо забыть, вырвать его из сердца! Странно, что у меня до сих пор есть сердце, и оно к тому же упрямо стучит… Не взорвалось, не разбилось вдребезги… Странно…
Уловив движение около двери, я чуть приподнялась и увидела Клима. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и внимательно смотрел на меня. На его лице играла довольная улыбка.
– Ты промокла, и я тебя раздел. Ничего? – спросил он и улыбнулся еще шире.
Глава 6,
в которой все возвращается на круги своя
Сначала мысли метнулись к кольцу… Почему же я сразу не сорвала его с пальца и не забросила в дальний угол комнаты? Зачем я вообще его надела? Но память не нашла ответов на вопросы… Спрятав руки под одеялом, быстро (насколько позволило мое состояние) я сняла кольцо и сунула его под подушку. Клим не мог не заметить моих смехотворных действий, но ничего не сказал по этому поводу. Подошел, спрятал улыбку и замер. Пауза продолжалась недолго, но она натянула мои нервы до предела, я почувствовала себя слабой, беззащитной, совершенно не готовой к разговору. А еще меня захлестнул стыд – жгучий и бесконечный! Клим видел меня раздавленной, сломленной, лежащей на асфальте, насквозь промокшей, убитой… Если бы в каком-нибудь порту продавались билеты на необитаемый остров (только в одну сторону, без единого шанса на возврат), я бы немедленно уплыла в неизвестные дали, чтобы жить в нерушимом одиночестве – не любить, не мечтать, не ждать, не испытывать вселенского стыда перед Климом Шелаевым. В моей душе вовсе не светилась благодарность за спасение, может, мне нужно было остаться вчера на тротуаре… Все лучше, чем жить с Эдитой Павловной, Семеном Германовичем, Корой и Лерой. Жить без Тима.
– Кажется, кто-то клялся, что никогда не проведет ночь в моей квартире. Как же я люблю твои «никогда», Анастасия.
«Клим меня раздел или Лев Александрович?» – заныло в висках, в затылке, везде! Я прищурилась, пытаясь найти на лице Шелаева хотя бы один самый маленький след обмана, но нервы не выдержали:
– Вы врете…
– Да, это сделал Бриль, – милосердно сдался Клим, видимо, не желая мучить меня слишком долго.
– Я и не сомневалась, – соврала я, поморщилась от боли в коленях и подтянула одеяло до подбородка.
– Больно?
– Нет.
Клим резко подхватил кресло, поставил рядом с диваном, сел, положил ногу на ногу и опустил левую руку на деревянный подлокотник.
– Расскажешь, что случилось? – спросил он, заглянув мне в глаза.
Я покосилась на портрет мамы и не проронила ни слова. Даже если бы передо мной находился не враг, использующий каждую мою слабость в своих целях, а самый лучший психоаналитик в мире, я бы хранила молчание не в силах окунуться еще раз во вчерашний кошмар. Я прогоняла образ Тима практически каждую минуту, мысленно старательно работала над тем, чтобы забыть его фразы. И я вовсе не мечтала быстро поправиться – это означало скорое возвращение в дом Ланье. А что может быть хуже?
– Бриль отвезет тебя к себе, погостишь у него пару дней, пообщаешься с Ниной, – продолжил Клим как ни в чем не бывало и подпер небритую щеку кулаком. – Ну а потом отправишься к любимой бабушке, она очень волнуется, говорит, что дом без тебя опустел.
Конечно, Шелаев врал. Реакция на произошедшее у Эдиты Павловны могла быть любой, но только не такой… Семен Германович, Кора, Лера – все пробрались в мою личную жизнь, все знали, о чем и как я разговаривала с Тимом.
Угадав приближение слез, я принялась кусать губы, пытаясь успокоиться и не разрыдаться перед Климом. Мне, как всегда, хотелось казаться независимой и уверенной в его глазах, но держаться получалось с трудом. Тим поднимался и поднимался по трапу самолета – бесконечно, точно ступенек было превеликое множество… Поднимался и поднимался…
– Я непременно так и поступлю, – ответила я зло. Картинка с Тимом исчезла, на смену пришли другие образы: ливень, пиджак Клима и фиолетово-черное небо. «Потерпи. Ты же сильная, потерпи». – А вы почему заботитесь обо мне? – Я постаралась усмехнуться и осталась вполне довольна результатом.
– Обеспеченным людям скучно живется, – продолжая пытливо изучать меня, объяснил Клим. Его глаза потемнели, но губы выдали очередную дьявольскую улыбку. – Я вообще подумываю поступить в службу спасения, последнее время меня очень интересуют добрые дела.
– Хотите спасти душу на старости лет?
– Хочу, Анастасия, – тихо ответил Клим, окрашивая первое слово бархатными густо-бордовыми красками. Его лицо изменилось, стало суровым, серые глаза сузились, взгляд застыл на мне. Брови сдвинулись, между ними образовалась глубокая складка, добавившая Климу мрачности. Он о чем-то сосредоточенно думал… – Больше никогда не попадай в такие истории. Что бы ни было, не попадай.
– Отдайте мне портрет. Пожалуйста, – резко сменила я тему.
– Нет.
– Почему?
– Мы уже разговаривали об этом.
– Он мне нужен.
– Как ты красива, – расслабившись, спокойно произнес Клим, подался вперед и добавил просто, точно речь шла о погоде: – Если когда-нибудь захочешь отомстить бабушке – приезжай. Я охотно помогу в этом. Ну что, скрепим твой ответ всемогущим «никогда» или и так сойдет? – Клим улыбнулся мягко, протянул руку и коснулся моей щеки.
Я закрыла глаза, но вовсе не потому что разомлела… Я должна была… просто обязана прочитать какое-нибудь страшное заклинание, способное сжечь кресло, на котором сидел Клим. Дотла!
– Не смейте ко мне прикасаться.
– Не буду, – ответил он, убрал руку, встал и вернул целое и невредимое кресло на место (увы, не сгорело). – Твои вещи промокли, я их упаковал, они отправятся к Брилю вместе с тобой.
– А в чем поеду я?
– В моих вещах.
«Лучше голой!»
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
