Сегодня впервые после аварии сон увидел. Какая-то женщина пожилая приходила ко мне, стояла рядом и глядела. В руках корзинка с цветами. Цветы странные, явно искусственные. И казалось мне, что я знаю ее, что сказать она мне хочет что-то. А что — не понимаю. Я утром сон Зайке рассказал. Может, думаю, мама это была?
Зайка сказала, что это не мама. Мама моложе была, стройная.
Тогда, может, бабушка? Но бабушку мою Зайка никогда не видела и как она выглядела — не знает. Наверное, все-таки бабушка…
Шарил вечером в Интернете. На интересные данные натолкнулся по некоторым строительным методикам. Так увлекся, что с женой в первый раз поссорились — отказался идти в койку. Всю ночь проработал. А под утро задремал на диванчике. И опять бабушку увидел. Интеллигентная, аккуратная. На учительницу похожая. Сказала: «Сережа, я тебе стихи написала, послушай». И я слушал, и мне нравилось. Но когда проснулся, ничего из этих стихов вспомнить не смог.
…Как-то растревожил меня мой сон. Днем в офис один поехал, на метро. Пока к станции шел, в окружающую действительность всматривался. В подземном переходе целый мир: свое население, своя культура. Флейтист играет, бабульки связками грибов сушеных торгуют и яблоками. А еще — плодами рукоделия. Носочками да шарфиками. Перед одной такой коробейницей я интересную вещицу увидел — вывязанные из ниток накрахмаленные вазочки и всякие розеточки. Я смотрел на них, и было у меня ощущение, что они о чем-то мне напоминают.
Простоял я над лоточком довольно долго. Хозяйка услужливо раскладывала передо мной товар. А я все глаз не отрывал от вязаной посуды. Но так ничего и не вспомнил. Хотя вазочку купил.
Принес покупку в офис, на стол свой поставил. Тут Маша примчалась, на мое приобретение уставилась и смеяться начала.
— Сережа, никогда не думала, что тебе такие вещи могут нравиться! Убери скорее, пока никто не видит, — засмеют!
А мне как шлея под хвост. Вот чувствую, что-то тут важное для меня кроется. Маше ничего говорить не стал, а вазочку оставил. Народ и впрямь с удивлением на нее смотрит, в глазах — вопрос.
Потерпите. Вспомню — объясню…
ШИЗАОна вихрем влетела в мой кабинет. Экзальтированно-спортивная, стрижка ежиком. Следом — растерянная секретарша заглянула и пискнула:
— Это к вам, Виктория Андреевна. Лизавета Алексеевна.
— Можно просто Лиза, — поправила посетительница.
Ну, Лиза так Лиза. Имечко, конечно, не в моем вкусе.
— Я справочник издаю. — Лиза сразу в кресле удобно устроилась. — Могу вашу рекламку там разместить.
— А не разместить можете?
Лиза юмор оценила, но сразу убеждать взялась, что дело это очень мне выгодное. И денег больших стоить не будет. Легче было согласиться. Взялись текст обсуждать. Я из вежливости кофе предложила. Лиза невежливо согласилась. Пришлось угощать.
Через десять минут Лиза спросилась закурить. Куда деваться — разрешила. Закурила. Сигареты у нее были из дешевеньких. Долго потом проветривали. В общем, кое-как выпроводили.
С тех пор совсем немного времени прошло. Дней пять, наверное. Мы с Юлькой на море съездили. Я загорала, она купалась. К вечеру вернулись. Я возле гаража шезлонги выгружала, вдруг:
— Здрасте, Вика Андреевна!
От хозяйства оторвалась, челку с глаз сдунула.
— Здравствуйте, Лиза! Вы какими судьбами?
— Вас поджидаю.
— А, простите?..
— Да в справочном адрес ваш узнала. Поедемте к морю! Пивка рванем.
Тут я и подрастерялась:
— С чего бы?
— Да понравились вы мне. Всего делов-то! Пива вместе выпить! Или, хотите, я в гости к вам зайду?
Как-то не по себе мне стало. Овладела ситуацией, холодно ответила:
— Вы, Лизавета Алексеевна, не по адресу немножко.
Она засмеялась:
— Ну, как вам хочется, — и в глаза пристально так заглянула. Глаз у нее водянистый, с усмешечкой неприятной. Брр! Вот тебе и здрасте!
В этом месте Лиза испарилась, но на душе спокойнее не стало.
Вечером — звонок:
— Здравствуй, Вика! Это я, Лиза.
Запротивело, но в руки себя взяла:
— С чего бы это на ты? На брудершафт вроде не пили.
Она развеселилась:
— Так я же предлагала!
Я трубку положила. Через минуту — новый звонок:
— Вика, ну давай поговорим!
— Оставьте меня в покое!
Звонков больше не было.
— Мама, кто это? — Юлька прискакала.
— Да шиза какая-то!
— Которая Лиза?
— Та самая.
Она на меня глянула подозрительно, но больше не спросила ничего. А мне и ответить нечего было. Ситуация!
Утром в кабинете — цветы. Секретарша полушепотом:
— Это вам тетка эта, из справочника которая, притащила. Просила извинить за вчерашнее.
— Не впускать ее больше, шизофреничку! Букет — в туалет!
Секретарша закивала согласно, цветы вынесла, но как-то странно на меня глазом бросила. Вот, не было печали! Перед собственной секретаршей оправдываться! Дурдом!
Но до настоящего дурдома тогда было еще далеко. Однако дня два было тихо.
Потом Лиза в офисе нарисовалась. Секретарша растерянно — следом.
— Виктория Андреевна, я сказала, что вы заняты, а она…
— А она взяла и вошла, — прокомментировала Лиза, а секретарше кивнула, — выйди. Нам тет на тет поговорить надо.
Я не знала, как себя вести. Но Лиза не буйствовала. В кресло уселась, закурила без спросу.
— Ты, Вика, зла на меня не держи. Понравилась ты мне, голову, можно сказать, потеряла. Вот и загорячилась.
Возникла пауза. Лиза пару раз затянулась, продолжила:
— Я, видишь ли, особенная. Женщин люблю.
— Любите сколько хотите. Я это не осуждаю. К любой любви уважительно относиться надо.
— Вот в этом месте ты молодец! Может, попробуешь?
Я как-то вдруг успокоилась:
— Нет, Лиза, спасибо. Я несвободна, во-первых. А во-вторых, других взглядов. Но вас, повторяю, не осуждаю.
— Ты же вроде не замужем? Просто большое советское чувство?
— Просто большое чувство. Впрочем, отчитываться мне ни к чему. Мы объяснились — разойдемся по-человечески.
Лиза сигаретку вонючую в пепельнице раздавила.
— Хорошо говоришь! Что ж мне делать-то? Запала я на тебя!
