Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
В мотоцикле, несмотря на то, что его давно не заряжали, осталось около половины заряда батареи. Должно хватить.
Майор посмотрел на горизонт… струи трассеров летели во все стороны, напоминая фейерверк на День независимости. Но стреляли в основном в сторону, противоположную от них. Пока все идет отлично и будет идти отлично до той самой гребаной минуты, пока на сцену не выйдет удачливый ракетчик с РПГ или ублюдок с ПЗРК или не появится вертолет повстанцев. Вот тогда все в одну минуту может стать очень плохо.
– Очень и очень плохо…
– Простите, сэр?
– Так, парень. Ты прикрываешь меня… надень глушитель и используй терморежим прицела, о’кей. Я подберусь к колонне вплотную и попробую взять источник. Нам нужен кто-то, чтобы понять, что, на хрен, происходит. Ты не суешься в заваруху до тех пор, пока я не прикажу. Даже если меня раскроют, о’кей?
– Сидеть и прикрывать, сэр.
– Верно. Патронов не жалей. Но и не лезь без необходимости, мне совсем не надо, чтобы на нас обратили внимание. У меня есть барабан, он в подсумке справа. Используй его и не тормози. Потом сваливаем, и нас подбирает вертолет. О’кей?
– Понял, сэр.
Майор возблагодарил судьбу, что с ним американец, а не один из британцев. Американцы, тем более «морские котики», были самыми отмороженными во всех специальных силах НАТО. Они лезли туда, куда по здравому рассудку отказался бы лезть 22САС, и у них была легкая гашетка. И отличное техническое оснащение, лучшее из всех. Они в свое время сильно пропиарились, исполнив операцию «Копье Нептуна» – уничтожение Усамы бен Ладена, лидера «Аль-Каиды». Это дало им репутацию очень крутых парней, а адмирал Уильям МакРейвен, бывший «морской котик», стал главой сил спецопераций США и не обидел родное ему подразделение в вопросах предоставления материально-технических ресурсов. Конечно, «морские котики» сильно разладили дисциплину во всех специальных силах НАТО, потому что, глядя на них, друге задавались вопросом, а почему и им нельзя вести себя так же. Но и делали они максимально много, всегда были на переднем крае и принимали на себя основной удар. Никто не знал, какие потери понесли «морские котики» за все время Долгой войны, но по прикидкам майора, только убитыми не менее пятисот человек. Для спецназа потери запредельные, для сравнения, 22САС за все время GWOT, за сорок лет, потерял в операциях убитыми тридцать одного бойца.
– Давай…
Американец сел на байк, включил его. Майор устроился сзади.
– Держитесь, сэр…
Это было как тот пожар…
Майор помнил… это было одно из воспоминаний детства. Они жили в дурном районе, где за свое место под солнцем приходилось драться, и драться каждый день… и напротив них была заброшенная швейная фабрика… и однажды она загорелась. Там собирались наркоманы, всякие отбросы… это должно было случиться рано или поздно, и это случилось. Конечно, прибыли пожарные, а кто-то даже в такой ситуации, угрожавшей смертью, пытался грабить, нырял внутрь, чтобы вынести что-то из огня… а пожарные прокладывали шланги и ругались. Майор – тогда он еще был просто британским трудным подростком из пригорода – смотрел на все это с близкого расстояния, ему запомнились волны жара, накатывающие от пожарища, то, как огонь сопротивлялся, не желая умирать, суету пожарных и зевак и четкое ощущение беды, которое буквально витало над этим местом. Так вот, чем ближе они были к дороге, тем больше было то же самое ощущение…
Что-то взорвалось впереди, с большой силой – точно не бензобак. Или ракета, или везли что-то из легковоспламеняющегося. Если такое рванет, когда ты рядом будешь…
– О’кей, стоп…
Зеробайк остановился на мгновение, и майор соскользнул с него. Саму дорогу с этого места было не видно, тут была насыпана насыпь и поставлены заградительные щиты, во многих местах уже поваленные. Это было сделано для того, чтобы с пустыни на дорогу не насыпало песок, не наползали барханы и не приходилось дорогу постоянно чистить.
Четвертый, вероятно, займет позицию чуть подальше…
Пригнувшись – чем меньше ты как цель, тем лучше, это знал любой опытный солдат, – майор взбежал наверх, рухнул на землю у самого склона гребня, подтянулся на руках и застыл, осматриваясь…
До этого все, что он видел, было зловещее свечение на горизонте.
Дорога же была филиалом ада на земле.
Саудов подвела привычка возить при себе большие емкости с бензином. Обычным транспортным средством саудита был джип, наверху обязательно был багажник, и если раньше там иногда был бак для воды (обычно их держали в багажнике, сзади), то теперь там возили канистры и емкости с бензином – внутри их обычно не ставили, чтобы не воняло в салоне. Теперь при налете с воздуха каждая такая машина становилась передвижной бомбой – пуля попадала в бак с бензином наверху, он взрывался или загорался, и огненная река скатывалась по машине вниз, мгновенно поджигая ее всю. Спастись было можно – например, выбить лобовое стекло и выбраться, обычно в этом направлении огня не было. Но для этого надо было обладать недюжинным хладнокровием и опытом, а у большинства их не было, и они так и сгорали в огненной ловушке, не в силах спастись.
Уцелевшие выбирались с дороги, кто-то вел огонь…
Относительно того, что они сделали, майор не испытывал ни капли сожаления. Во-первых, никто их сюда не звал, они сами приняли решение идти и атаковать его позиции, а учитывая численный перевес, ему не до соблюдения правил ведения боя, ему надо убивать как можно больше и каким угодно способом. Во-вторых, они сделали достаточно для того, чтобы майор воспринимал их как врагов. А врагов не задерживают, не пытаются взять живыми, судить, перевоспитывать, врагов уничтожают. Майор хорошо понимал разницу между врагом и преступником, и, по его мнению, именно в этом и заключалась причина их проигрыша в Долгой войне. Тех, кто им противостоял, они воспринимали не как врагов, а как преступников, отщепенцев от их собственных народов. Вот почему они задерживали их и пытались судить по каким-то там законам в Гуантанамо или еще где. Но здесь они ошибались, и эта ошибка влекла за собой и все остальные. Тот, кто совершил теракты 9/11, кто взорвал поезда в Испании, кто взорвал «Боинг» над Лондоном, кто потом взрывал в Лондоне и Париже, ехал на грузовике по людям в Ницце, Лондоне, Стокгольме, они не были преступниками, они были врагами. Плоть от плоти и кровь от крови своего народа, они делали то, что от них желало большинство, и народ принимал это, помогал им как мог, укрывал их, а как только они погибали или попадали в тюрьму, всегда находился кто-то на замену им, и не один. В две тысячи первом году сообщество исламских экстремистов представляло собой несколько разрозненных группировок, борющихся каждая за свое, – Абу Саяф на Филиппинах, талибан в Афганистане, ХАМАС в секторе Газа. И была «Аль-Каида», в которой было максимум несколько сотен активных оперативников, несколько тысяч наемников, и про нее в арабском мире знал в лучшем случае каждый десятый – и то «что-то слышал». Но уже через пятнадцать лет Долгой войны количество дестабилизированных стран перевалило за десяток, режимы рушились один за другим, старые диктаторы казались безобидными хулиганами на фоне тех кровавых отморозков, что шли им на смену, а вместо ограниченных групп сформировался глобальный террористический Интернационал численностью не менее двух миллионов бойцов, причем не менее ста пятидесяти тысяч из них составляли мобильный резерв – опытные, организованные отморозки, которые перемещались из страны в страну и были способны разжечь кровавую гражданскую войну даже в стабильной стране всего за месяц-другой. Помимо открытых террористов, существовало в несколько раз большее количество людей, не готовых воевать непосредственно, но поддерживавших «Аль-Каиду», и еще более жуткое исламское государство всеми возможными способами, разделявших их цели, задачи, одобряющее методы их достижения и готовое к участию в акциях протеста с насилием, например, с погромами западных компаний или нападений на посольства и консульства. В Египте, например, над посольством США в ходе акции протеста водрузили флаг «Аль-Каиды», а флаг США сорвали и тут же надругались над ним. Американцы закрылись в посольстве, и никто не пострадал, они сочли это своей победой, но майор хорошо знал, что никакая это не победа. Он слишком хорошо знал Восток, чтобы думать, что отсутствие жертв есть победа. Точно так же можно считать победой над насильником, если ты не сопротивлялась и он тебя не убил, а просто изнасиловал. Это было нечто схожее.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
