Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Мне оставалось только надеяться, что в этот самый миг злобная Богиня не смеется над моим экспромтом, и верить, что силам зла я сейчас недоступна.
— Дух последовательниц культа ослаб. Это вдохнет в них новые силы. И самое главное, Талл сейчас нужна наша поддержка. Каждой из нас. — Я бросила на правительницу многозначительный взгляд. — Каждой! После главной жертвы все мы должны будем принести свои собственные, небольшие, пожертвовав Талл несколько капель своей крови.
— Это поможет?
— Да. Мы вернем нашу госпожу в этот мир. А после воздадим сполна всем. Талл жаждет отмщения. Род свободных маолхов должен прекратиться.
— Что ж… — Правительница с хищной улыбкой подхватила кинжал. — Я прикажу перенести алтарь на арену. И сама завтра оглашу волю Талл. Ты сыграешь свою привычную роль — станешь палачом нашего врага. А после…
«После я разделаюсь с тобой». — Я бы поспорила на всю пенсию, что сейчас мысленно она сказала именно эти слова.
Копье в спину мне следует ожидать сразу же после исполнения своего долга.
— После мы вместе отпразднуем победу! А сейчас… приведи ко мне пленника.
Упс…
Такого поворота я не ожидала. Но открыто перечить «главной Горгоне» сейчас не могла. Пришлось, превозмогая душевный протест, вернуться за мужем в коридор. И все, что я могла себе позволить там, — это быстрый пронзительный взгляд на его лицо. А дальше…
— Иди! — наотмашь ударив Доха по лицу, заставила его шагнуть по направлению к двери.
Белокожая, с особым вниманием осмотрев пленника, едва ли не облизнулась.
— Он останется со мной. Под охраной моей личной стражи.
— Она надежнее тариль? — не удержалась я. — Если колдун перехитрит вас и сбежит, случится катастрофа.
— Он останется тут! — свирепо рявкнула правительница.
И я поняла, что Дох станет заложником. Эта ведьма явно что-то подозревает или чувствует. И таким образом, она возьмет за горло меня.
— Такова моя воля. Я желаю развлечься с пленником… напоследок. Тебе же необходим отдых. Завтра трудный день, ты не можешь тратить свое время и стеречь маолха. Отдай ему приказ и отправляйся к себе, утром первой будь на арене!
Повелительным жестом она указала мне на дверь, а затем хлопнула в ладоши. В помещение немедленно вбежали воительницы с обнаженными мечами.
— Подчиняйся правительнице жестокосердных, — с трудом выдавила я приказ, глядя мужу прямо в глаза.
Уходила из покоев, не чувствуя собственных ног и ежесекундно боясь рухнуть на пол. Я оставляла своего любимого в лапах чудовища. Более того, я сама привела его в этот капкан.
Доживет ли он до утра? Доживу ли я сама? Или прибегу, гонимая паникой, среди ночи к нему на помощь?
В темном коридоре подземелья остановилась, прижавшись лбом к холодному камню. Выдержу ли я это? Выдержит ли он? Я с трудом сдерживала слезы, умирая в душе от отчаяния.
Оказавшись в такой памятной для меня спальне тариль, ничего не замечала вокруг. Моя провожатая что-то говорила, но я не слышала ее. Слишком погружена была в свою тревогу.
«Дох в лапах этой кровожадной и мстительной ведьмы!» — Мысль жгла не хуже каленого железа.
Самые страшные предположения метались в голове. Я оглянулась в поисках, на чем бы задержать взгляд. Необходимо было успокоиться, переключившись на что-то другое и собраться с духом.
— А что с третьей попыткой? — спросила, перебив восторженные восхваления белокожей. Вдруг вспомнилось, как эта женщина рассуждала о рождении еще одного ребенка. Но я тут же опомнилась. — Ах да, нелепый вопрос! Ведь все пленники пошли на подпитку силы Талл.
И тут выражение лица женщины меня насторожило. Что это было — испуг, ужас?
Белокожая инстинктивно подалась назад, подальше от меня. Мой же взгляд рефлекторно метнулся к стене с оружием. Проследив за его направлением, белокожая задрожала и, как бы это невероятно ни звучало, побледнела еще больше.
Я прищурилась, пытаясь разгадать причину ее страха.
— Ты утаила этого маолха? Спрятала, не позволив принести в жертву?
Несчастная рухнула на колени, сжавшись в дрожащий ком и обхватив голову руками.
— О моя тариль! — взвыла она. — Я понимаю, что нет мне прощения. Я предала нашу Богиню, лишив ее жертвы в то самое время, когда ей нужен каждый. Но… — Губы женщины задрожали, и я с трудом смогла разобрать ее шепот. — Но он не такой, как другие. Я не могла позволить ему погибнуть. Уверена, — в ее голосе вспыхнула надежда, — от этого маолха у меня будет дочь!
Думаю, для тариль эти слова стали бы слабым аргументом, а голова несчастной уже слетела бы с плеч. Но мне они пришлись по душе, они давали надежду: жестокосердные не так безнадежны, надо только лишить их этой болезненной веры в зло.
Все должно получиться!
— Завтра он должен быть на арене! — со змеиным шипением угрожающе приказала я, как и должно тариль, в чьем сердце не может вспыхнуть жалость. — Иначе…
Не закончив, повелительно взмахнула рукой, велев убираться белокожей. Несчастная замерла в безмолвном отчаянии. Я видела это по ее поникшим плечам, по обмякшему на каменном полу телу, по что-то безмолвно шептавшим губам.
Медленно, словно сразу постарев, она начала подниматься. Страх перед тариль был так силен, что она не смела ослушаться. Но в душе она явно проклинала меня, желая тяжелейших мук. Уж я-то хорошо понимала ее состояние! Но действовать сейчас иначе не могла.
Если все получится, необходимо проверить каждый закуток этого проклятого места. Возможно, еще кто-то сокрыт в его недрах. Если…
Завтрашний день станет судьбоносным.
ГЛАВА 18
Всякие сомнения относительно собственных чувств к военачальнику орды, если бы они у меня были, отпали после сегодняшней ночи. Я не сомкнула глаз, мучаясь предположениями о том, что происходит с Дохом.
Сколько раз я вскакивала, замирая возле самой двери, сдерживая свой порыв немедленно бежать и спасать его из мучительного плена повелительницы жестокосердных!
Кто-то скажет, я бы не послала своего мужчину в очевидную ловушку! Но жизнь меня научила — все по-моему быть не может. Всегда приходится идти на уступки, с чем-то примиряться, чем-то жертвовать. Как бы трудно и больно ни было поступиться чем-то важным. А наши судьбы, как ни крути, сейчас — второстепенное дело. Важнее стало обезопасить этот мир. А уж потом будем жить для себя. Если выживем. Это же война, бой до конца. Слабости, жалости к себе и сантиментам тут не место!
Жизнь научила быть жестокой, если нет другого пути. Я уже предпочла «не нас», когда подмешала яд в вино Доха. А что до сердца, которое вновь и вновь умирало в такие моменты, так сражения выигрывают не с пылающим сердцем, а с холодной головой.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
