Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Многие критики также указывают на «нейтральность» при оценке ВВП. Иными словами, будут ли одинаково полезны обществу инвестиции в размере 1 млрд долл. на строительство тюрем или на строительство школ? В краткосрочной перспективе они одинаково влияют на ВВП, хотя могут по-разному отражаться в совокупном объеме производства.
Проблемой, впрочем, является не само по себе использование ВВП, а то, что этот показатель, по словам лауреата Нобелевской премии экономиста Джозефа Стиглица[178], стал «фетишем» для правительств. ВВП привыкли использовать как единственную меру социального благополучия и прогресса, независимо от его целесообразности в той или иной ситуации, – отчасти в силу традиции, а также из-за отсутствия альтернатив или нежелания начать их поиск.
Однако сравнительно недавно политические лидеры и экономисты продемонстрировали готовность разработать и, возможно, использовать альтернативные показатели. Сложнее всего, конечно, определить составляющие таких измерений. Один из подходов предлагает свести различные социальные, экологические и экономические показатели в единый индекс. Хорошим примером является индекс человеческого развития (ИЧР)[179] Программы развития ООН, разработанный в 1990 году группой экономистов во главе с Махбубом-уль-Хаком на основании работ лауреата Нобелевской премии Амартии Сена[180].
Составной индекс, методология которого была изменена в 2010 году, оценивает прогресс с помощью трех показателей – здоровье и долголетие, уровень образования и уровень жизни[181]. Долголетие нации оценивается исходя из ожидаемой средней продолжительности жизни. Уровень образования определяется как средний показатель между ожидаемой продолжительностью обучения для детей школьного возраста и средним количеством лет, потраченных на обучение, для взрослых в возрасте от 25 лет и старше.
Метод ИЧР не является совершенным. В частности, продолжаются дебаты о том, должны ли эти три компонента «весить» одинаково, как это предусматривает существующая методология. Кроме того, ожидаемая продолжительность жизни, ожидаемая продолжительность обучения и уровень жизни, выраженный через валовой национальный доход, являются лишь приблизительными оценками и не отражают состояние здоровья, уровень знаний и доходов каждого индивида.
Другой подход представляет собой попытку оценки счастья или благополучия. Хотя по определению подобные оценки носят оттенок субъективности, экспертами были проведены достаточно эффективные статистические исследования в данной области. Тем не менее реализация этого подхода на практике по-прежнему связана со значительными проблемами: нужно ли измерять всеобщее благополучие или благополучие лишь в некоторых сферах? Каким образом государство будет искать компромисс между различными уровнями счастья у отдельных групп населения?
Смысл любого индекса национального благосостояния по сути своей утилитарен: подразумевается, что правильной является та стратегия, которая максимально увеличивает благополучие наибольшего числа людей. За индексом стоит определенная идеология, и использование именно этого индекса правительством означает ее доминирование над другими идеологическими позициями. Например, если субъективная оценка благополучия является результатом адаптации индивида или группы к условиям существующего неравенства (есть свидетельства, говорящие в пользу этого), то индекс, основанный на субъективно понимаемом благополучии, можно рассматривать как оправдание и поддержку неравенства. Именно поэтому наибольшие трудности, связанные с измерением благополучия, носят концептуальный, а не институциональный характер. Большинство правительств имеют в своем распоряжении достаточное количество разнообразных методов сбора и анализа экономических и социальных данных. Поэтому прежде всего следует принять решение о том, чтó необходимо включить в тот или иной индекс или систему индексов, какой относительный вес имеет каждый показатель, насколько значимыми являются средние показатели по всей стране или по подгруппам и какие действия нужно предпринять. А уже после того как эти концептуальные вопросы решены, остается собрать и проанализировать данные, что является относительно простой задачей для любого современного государственного статистического ведомства.
Важной частью дискуссии об альтернативных измерениях национального прогресса является парадокс Истерлина, появившийся в 1970-х годах и названный по имени экономиста Ричарда Истерлина[182]. Его исследование показало, что в США субъективные оценки уровня счастья зависят от уровня жизни, в то время как в мире в целом эта связь не прослеживается, то есть отсутствует однозначная корреляция между средним ВВП и уровнем счастья. И хотя в среднем в мире между 1946 и 1970 годами уровень жизни населения неуклонно рос, уровень счастья оставался сравнительно неизменным. Собранные различными учеными за прошедшие годы эмпирические данные подтверждают справедливость этого вывода.
Парадокс Истерлина обнаруживает две трудности, связанные с измерением благополучия или счастья людей. Во-первых, уровень счастья, как правило, не меняется с течением времени. Это означает, что, казалось бы, положительные факторы – такие как более высокий уровень образования, продолжительность жизни и уровень дохода, – по-видимому, не оказывают никакого влияния на уровень удовлетворенности жизнью. Люди хорошо адаптируются к обстоятельствам, при этом уровень счастья не меняется: это означает, что правительствам непросто использовать счастье в качестве показателя прогресса.
Тем не менее некоторые исследования демонстрируют высокую корреляцию между уровнем благосостояния в обществе и уровнем счастья отдельных граждан, а межстрановые данные доказывают наличие связи также между средним ВВП и субъективным восприятием благополучия в отдельных странах. Другими словами, ВВП неожиданно оказался хорошим опосредованным показателем счастья.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
