Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Нет.
Лежа на спине и буравя взглядом сплетенный из жердей потолок, я отчетливо вспомнил, что произошло со мной во время падения. Конечно, подобные раздвоения личности чреваты психушкой, но меня они дважды спасли от неминуемой смерти. В том, что моя мягкая посадка была обеспечена последним видением, я уже почти не сомневался. Попав вместе с молодым учеником под гипнотическое воздействие старого жреца, я действительно почувствовал себя ветром. Нет, не просто почувствовал. Я им стал. И в последние мгновения перед ударом, который должен был вышибить из меня дух, мощным восходящим потоком сумел замедлить падение.
Бред какой-то. Несмотря на тесное знакомство с о сверхестественными явлениями, я был не готов принять объяснение, которое давно бродило в подсознании. Да, в некоторых судовых журналах упоминается, что старые моряки во время штиля высвистывали ветер. Да, есть свидетельства о «ветродуях», умеющих разгонять облака. Но я-то каким боком в эту компанию затесался? Даже если принять на веру теорию, что Игорь Семенов вовсе не буйно помешанный, а самый обыкновенный повелитель ветра, все равно остаются нестыковки. Ведь одного слияния со стихией недостаточно. Нужны пресловутые «слова власти», без которых сливайся – не сливайся, как был унитазом так и останешься. Но я точно помню, что не произносил никаких слов. Значит… Но что это значит, я так и не решил. Потому что снова уснул под надрывное завывание знахарки.
Так продолжалось полных три дня. Целительный сон сменялся краткими периодами бодрствования, во время которых я безуспешно ломал голову (как будто мне других переломов мало!) над своим неизвестно откуда взявшимся талантом. Пока, наконец, не решил прибегнуть к самому популярному на далекой родине способу рассеивания сомнений – то есть к эксперименту. Но не успел я соответствующим образом сосредоточиться, как в комнату вошли двое мужчин. Краткая вспышка памяти помогла мне узнать в одном из них старика, транспортировавшего на верблюде мое бесчувственное тело. А его сходство с более молодым спутником, не оставляло сомнений, что передо мной отец и сын. Одинаковые светло-коричневые рубахи-галабеи и тюрбаны только усиливали впечатление их близкого родства.
– Салам, – поздоровался старик, усаживаясь на стоящую напротив лежанку. Похоже, стульев здесь не признавали в принципе.
– Привет, – прибег к помощи английского языка молодой нубиец.
– Здравствуйте, – на всякий случай вежливо ответил я. Ибо с теми, в чьих руках твоя жизнь учебник по выживанию рекомендует говорить исключительно вежливо.
– Мое имя – Хасан, – продолжил молодой и, кивнув на старика, добавил, – А это мой отец – Али Хагам. Большой человек нашей деревни.
Ага, стало быть, староста.
– Игорь Семенов, – поспешил представиться я в ответ. – Турист из России. Я очень благодарен вам за спасение. И буду благодарен еще больше, если вы сможете доставить меня в российское консульство в Каире. Или хотя бы сообщить им обо мне. Думаю, что сумею достойно вас отблагодарить.
Мысль посулить вознаграждение родилась спонтанно. И, похоже, я угадал верно. На мгновение лицо старика расслабилось, но потом вновь закаменело. Он усмехнулся сухим смешком и что-то резко ответил. Даже не зная языка, я понял, что в ничего хорошего от его ответа ждать не приходится.
– Отец говорит, твое лечение очень дорого обошлось деревне, – перевел молодой нубиец. – Пришлось даже звать Шахр Бану из оазиса Харга. Она – очень хороший табиб и мы очень хорошо ей заплатили. Очень.
– Я верну все, что вы потратили, – без всякой надежды пробормотал я. Козе понятно, что деньгами здесь не отделаешься. У старика на меня однозначно другие виды.
– Отец не верит тебе, – продолжал тем временем Хасан, подтверждая мои невеселые предположения, – Говорит, ты обманешь, а деревня разорена. Ты должен будешь эти деньги отработать. Мужчин в деревне мало – на заработках все. Многие дома почти развалились. А тебя еще кормить, пока не поправишься. Тоже надо отработать.
– Сколько? – вырвалось у меня.
Старик задумался и показал растопыренную пятерню.
– Мало, – улыбнулся Хасан. – Всего пять месяцев. Мы не… – он задумался, подыскивая английское слово, – Мы не рабовладельцы. Мы честно все подсчитали. Отработаешь – отвезем на станцию и посадим в поезд до Каира.
– А если я сбегу?
Оба нубийца весело рассмеялись.
– Куда сбежишь? В пустыню? Тут не город – дорог нет. Светофоров нет. Погибнешь зря. А здесь вода есть, еда есть – Саида приготовит. Жить в этой комнате будешь. В доме отца!
По тону, каким он это произнес, стало ясно, что честь мне оказывается немалая. Но меня не слишком интересовали подробности, которыми продолжал засыпать меня Хасан. Я все равно сбегу – не удержите. У меня в рукаве туз козырный припрятан. Точнее не козырный, а ветреный. Уж если я с его помощью из лабиринта выбрался, то и пустыню как-нибудь одолею. Даже пешком. Только бы на ноги встать. Только бы встать…
Я даже не заметил, как снова провалился в сон. Видимо, меня здесь чем-то снотворным опаивают. Нет, я, конечно, ничего против не имею: сон – лучшее лекарство. Но засыпать посреди важного разговора… Никуда не годится!
На следующий день я попытался воспротивиться и отказался принимать принесенную молодой нубийкой микстуру. Саида (так назвал ее сын старосты) – жестами попыталась мне объяснить, что это для моей же пользы. И настойчиво поднесла к моим губам щербатую чашку. Я сдался. Ну, не могу я женщине отказать, тем более такой красивой. И несчастной. Не знаю виной ли всему мои ненормальные способности, но как только она заходила в комнату, ветер за окнами начинал петь протяжные грустные песни и с жалостью поглаживать ее укрытую платком голову. Только при появлении пятилетнего мальчишки, не смевшего переступить порог комнаты и любопытно таращившего на меня круглые глазенки, на лице Саиды вспыхивала памятная мне белозубая улыбка.
Из разглагольствований Хасана я понял, что она доводилась старосте родной дочерью и недавно осталась без мужа. То ли он погиб, то ли умер, не знаю. Знаю только, что я до ушей улыбался, едва она волнующей походкой входила в мое обиталище. Лучшей медсестры я не мог и пожелать. Одно ее присутствие заменяло любые болеутоляющие и антибиотики. А когда она подходила ко мне с глиняным горшком, заменявшим больничную «утку», я чувствовал, как пунцовая краска заливает не только лицо, но и бритую макушку. Промучившись так еще три дня, я не выдержал и попытался самостоятельно подняться со своего ложа. Умелые руки Шахр Бану вправили все вышибленные позвонки, но ноги пока слушались меня не лучше вступившего в переходный возраст подростка. То есть через два раза на третий. И попросту подломились, стоило только сделать первый шаг. Привлеченная моим ругательством Саида стремительно вбежала в комнату и молча (эх, Ольге бы такое золотое качество!) помогла мне взгромоздиться на лежанку. Но я все же настоял на своем и, тяжело опираясь на ее плечо, сумел-таки выйти на улицу. Правда, только вечером.
Солнце уже кануло в песчаное море со вздыбленными вокруг деревни волнами барханов. Сиреневые сумерки вот-вот должны были смениться непроглядной чернотой. Но пока все было прекрасно видно. И деревенский колодец – круглую мутную лужу два метра в диаметре, обложенную камнями. И разлегшихся неподалеку задумчивых верблюдов. И несколько домишек, как тот, возле которого мы с Саидой стояли, покачиваясь из стороны в сторону. А еще я увидел десяток хмурых мужиков, выехавших на верблюдах из-за ближайшего бархана. По тому, с какой быстротой женщины, возившиеся возле домов, скрылись в своих жилищах, не сложно было догадаться, что вряд ли это вернувшиеся с заработков мужья.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
