В игольчатых чумных бокалах Мы пьем наважденье причин, Касаемся крючьями малых, Как легкая смерть, величин. И там, где сцепились бирюльки, Ребенок молчанье хранит, Большая вселенная в люльке У маленькой вечности спит.
— Как-то слишком грустно, — не одобрил Дед Мороз.
Но подарок протянул.
— С Новым годом, Арина! — заученно грянул напоследок.
Вышел из кабинетика.
Она села на кушетке. Нетерпеливо разорвала бумагу. Коробка. В ней две пластиковые непрозрачные папки на застежках-молниях. Странный подарок — для клиента косметического салона.
Открыла одну. Единственный документ — на плотной гербовой бумаге, с печатью. Свидетельство о праве собственности. Объект права: квартира, количество комнат — 2, общая площадь 55,4 метра. Ее московский адрес. Выдано совсем недавно — двадцатого декабря. Субъект права: Горошева Арина Николаевна.
— Так не бывает, — прошептала несчастная.
Схватила вторую папку. Тоже документ, только побольше — на десятке страниц. Страховой полис. Объект страхования: мини-отель «Добролюбов». Адрес: Санкт-Петербург, Литейный проспект… Страховые риски — целый список (два слова — «пожар» и «поджог» — подчеркнуты красным маркером). Страховая премия: двадцать миллионов рублей. Договор действует — с нуля часов первого декабря.
— Боже мой!
Она отбросила бумаги. Слезы заливали лицо.
Пожар — она точно запомнила — начался после того, как проехали Бологое. Значит, в час ночи, не раньше. Договор уже действовал.
И получается, все можно будет исправить! Двадцать миллионов — огромная сумма. С избытком хватит, чтобы снова сделать «Добролюбов» конфеткой!
В кабинет вернулась косметолог, напустилась на клиентку:
— Вы что делаете? Вам сейчас нельзя плакать! Все мои труды насмарку пойдут!
Но Арина продолжала реветь. А косметолог беспомощно ей протягивала салфетку за салфеткой.
И когда в кабинет вошел дядя Федя — Арина не удивилась. Но заплакала еще горше. И не сомневалась: сейчас тот выхватит собственный носовой платок и тоже бросится утирать ей слезы.
Однако друг семьи только махнул сотруднице салона — мол, выйди. А потом сел на ее место, вертящийся круглый стульчик, и непочтительно расхохотался.
Поток рыданий мигом оборвался.
— Вы надо мной смеетесь? — обиделась Арина.
Мог утешить. Мог поспорить. Но не сказал ни слова. Ловко перемахнул со стульчика на край кушетки — и уверенно — пожалуй, даже нахальней Тимура — поцеловал ее в губы.
Дыхания не хватало. Не эвфемизм, Арине реально нечем было дышать. Сердце не справлялось, останавливалось. Слишком быстро случилось превращение: из безродной, нищей сумасшедшей — в счастливую, любимую женщину.
Обычно даже с Тимуром Арина хотя бы краешком сознания, но думала. Как она сейчас выглядит. Что последует — за поцелуем. Но сейчас — выкинула из головы напрочь все. И если бы дошло до секса — прямо здесь, в косметическом кабинете! — сама стала бы срывать с дяди Феди одежду.
Но он отпустил ее. Бережно поправил распахнувшийся халатик. А у Арины в голове стучало: «Я продажная. Это я из-за квартиры, что ли? Из-за отеля? Да нет! Я ведь просто люблю его!»
Взяла его за руку. Приложила к своей щеке. И спросила:
— Когда?
Понимай как хочешь.
Но дядя Федя ответил именно на тот вопрос, что она не озвучила:
— Ты мне всегда нравилась. Очень. Но то, наверно, еще не любовь была. Симпатия. И только в последнее воскресенье июня я понял, что не могу без тебя.
Она взглянула с недоумением:
— Но я ведь в Америке тогда жила!
— Я туда приезжал.
— Как?
— Очень просто. Прилетел в Майами. А оттуда поехал в славный город Палм-Бич.
Арина опешила:
— Ты хочешь сказать?..
— Да. Я провел последнее воскресенье июня в некоем теннисном клубе. И даже получил там бесплатный бокал шампанского.
— Но почему ты не подошел? — возмутилась она.
— Не успел, — развел руками. — Сначала ты была занята, не хотел отвлекать. А потом тебя утащил огромный бровастый человек. И я решил не мешать.
— С ума сошел! Это ведь Людоед!
— Кто?
— Ну, мой начальник! Я просто ему докладывала: что и как.
