Продать бы память мне, е‑мое, Да вот не хочет никто купить, Где ветер воет и снайпер бьет, И рядом раненый друг хрипит. И мы в холодной грязи лежим, А рядом белый оскал луны. И видим мы эту нашу жизнь С какой-то бешеной стороны…
Он так исполнил песню, что в кают-компании повисло ошарашенное молчание…
На меня снизошло воистину буддийское спокойствие. Все страхи и напряжение остались позади. И теперь я мог осмыслить, что же произошло и как мы умудрились выполнить эту боевую задачу.
Мое высокое руководство приводило в бешенство то, насколько эффективно работают американские разведывательные службы против нас в Сирийском регионе на всем театре военных действий и политических интриг. Что и говорить, талантливо работали, притом исключительно на разжигание ситуации и жесткое пресечение любых попыток компромиссов между враждующими сторонами. Чувствовалась рука большого мастера. И кому, как не нам, знать, что такие люди — это большая редкость, штучный товар, порой незаменимый. И у этого гроссмейстера интриг и тайных операций было имя — Дункан Батлер. Этот безумный фанатик был одержим и делал все, чтобы кидать дровишки под кипящий котел ближневосточных войн. Было принято принципиальное решение — снять эту фигуру с доски.
Где-то год назад, самозабвенно двигая фигуры в игре спецслужб, ГРУ подставило под вербовку нашего сотрудника — подполковника Сотникова. Подробностей не знаю, но на тот момент было необходимо накормить американцев дезинформацией, что и было успешно проделано. Отработала эта схема вполне успешно. Был достигнут ряд тактических и даже стратегических целей. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Центр понимал, что вскоре американцы раскусят игру. Появилось искушение красиво хлопнуть дверью напоследок. И тогда в голове замначальника ГРУ генерал-лейтенанта Шабанова родился совершенно безумный план, суливший на выходе такие сладкие плюшки, что риск выглядел вполне оправданным.
Когда мы ликвидировали Большого Имама, выяснилось, что тот прячет где-то архив, и там якобы такое количество компрматериалов на его партнера Дункана Батлера, что, пойди они в ход, никакие заслуги тому не помогут. Это была отличная наживка. Только наживку надо уметь забросить, да так, чтобы карась ее заглотнул. Тогда и возникла идея с переходом на сторону врага подполковника Сотникова, который и должен был закинуть удочку.
Сам переход разыграли как по нотам. Мы подставили под удар сирийских контрразведчиков, что до сих пор камнем лежит на моей душе. Потом устроили спектакль в столовой с участием майора Алентова, отлично сыгравшего роль недалекого болтливого бездельника, будто ненароком наведшего Сотникова на мысль о подставе — это на случай, если окажутся на базе уши и глаза ЦРУ, маловероятно, но всякое бывает. Делали все, чтобы каждое слово перебежчика можно было проверить. При этом Сотников так вошел в роль, что чуть ли не сам поверил, что он предатель. Наверное, из него вышел бы отличный драматический актер, потому что американцы, собаку съевшие на подобных интригах и подставах, в результате с аппетитом слопали всю эту историю.
Планировалась следующая схема. Сотников выводит американцев на Книжника, который уже два года сотрудничал с российской разведкой. Тот приводит американцев в ловушку.
Почему не пошли по более простому пути? Например, Сотников мог бы без всяких побегов просто передать информацию — мол, архив там-то, приходи, бери. Но к тому времени Батлер уже не слишком доверял русскому и сломя голову не бросился бы на территорию Сирии, законно опасаясь ловушки. Нам нужно было, чтобы он поверил. Поэтому и была придумана такая многоходовая комбинация.
Наши психологи, которые не один год изучали Батлера и считали, что он балансирует на грани сильного душевного расстройства, спрогнозировали, что если игра будет многоходовая, сопряженная с определенными издержками, то Батлер в итоге поверит в ее достоверность. И еще — он сам поедет за архивом. Не доверит это никому. Главное, чтобы он утвердился в мысли, что его не водят за нос.
Еще на стадии подготовки операции начались проблемы. Книжник наотрез отказался лично вести американцев к ловушке. Да, он сделает все, что от него просят, но к янки в пасть не сунется. В его словах был определенный резон. Да и мое начальство отказалось от первоначальной идеи. Книжника допускать до американцев нельзя. Они для порядка могут сначала накачать его сывороткой правды, и тогда вся комбинация летит к чертям. Значит, придется усложнять операцию, вводить новых действующих лиц. Тогда и появился ход с муллой из Шахи, которого использовали вообще втемную — он был свято уверен, что хранит посылку именно от Большого Имама. Для достоверности мое руководство решило, чтобы Книжник затребовал за архив приличную сумму. Этим достигались две цели: разговор переводился в привычное и понятное американцам русло — товар — деньги. Кроме того, была существенная экономия для моей родной конторы, которая за счет американцев предоставляла спалившемуся агенту приличное выходное пособие — ведь из рядов Халифата тому пришлось бы после окончания операции бежать.
Как и все сложные операции, вся эта конструкция начала трещать по швам почти сразу. Выход и внедрение Сотникова прошли успешно. Он, видя, что Батлер созрел для работы с ним, уже намеревался вывести его на Книжника. И тут Бешеный Кабан сцепился в Бекрае с полевыми командирами. На агента объявили охоту, контакты с ним были утрачены. И вся операция встала перед перспективой грандиозного провала. В другую сказочку Батлер уже не поверит.
Хорошо, что заранее были предусмотрены другие способы выхода агента на связь. И когда Книжник достиг связного и установил контакт, Сотников просто физически ощутил, как к нему возвращается жизнь.
Наши психологи оказались невероятно точны. Упорная безуспешная беготня за результатом довела у Батлера градус истерии до точки кипения, притупила бдительность. И главное, укрепила решимость самому прокатиться за архивом. Когда цель дается так тяжело, трудно отказать себе в желании сделать последний шаг до нее самостоятельно.
Правда, просчитывался и вариант, что Батлер все же откликнется слабеющему голосу разума и пошлет за грузом своих помощников. Ну а потом? Он все равно полезет в одиночестве знакомиться с добычей — подготовленной для него нашими специалистами пустышкой. А часть бумаг обработана практически не выявляемым летучим нейротоксином, мельчайшая доза которого обеспечит легкую неотвратимую смерть в течение десяти дней. Конечно, мертвый Батлер куда хуже живого, находящегося в руках «потрошителей». Но выбирать не приходилось.
Главным моментом было обеспечить эвакуацию Сотникова. Если бы его отвезли в Штаты, оттуда его уже не выдернешь. Но мы рассчитали правильно — пока Батлер не найдет архив, из своих цепких когтей русского разведчика не выпустит.
