Она схватила свои вещи, оделась и, схватив с вешалки дубленку, выскочила из квартиры, осторожно прикрыв за собою дверь.
Вечером того же дня поезд мчал Катю с Розой обратно домой на юг. В купе никого кроме них не было. Они ехали как по заказу вдвоем и могли вдоволь наговориться.
– Роза, а ты от чего бежишь? Я бегу от позора. Зачем я вообще с ним связалась? Ой, у меня до сих пор такое ощущение, что он у меня там свой «инструмент» забыл, – сказала Катя, шагая по купе расставив ноги.
Роза хохотала, как сумасшедшая, слушая рассказ подруги о проведенной первой ночи.
– Катя, ты в своем уме?! Ты показала ему за одну ночь всю прочитанную тобой Нинкину Камасутру. А после этого у тебя еще хватило наглости сказать ему, что ты, – девочка, ой умора, не могу! Конечно, он не поверил. А ты что хотела?
– Я хотела, чтобы он мне верил! Как можно было взрослому мужчине, двадцати семи лет, не понять, что я на самом деле девственница. И находилась в стрессовой ситуации, поэтому вела себя подобным образом. Ну ничего, все к лучшему. Сдам сессию, окончу институт, буду работать по специальности. А этого своего первого мужчину вообще не вспомню. Он, если бы меня любил по-настоящему, как он говорил, должен был мне не верить. Тем более я повода ему не давала, во лжи ни разу не была уличена, – сказала Катя. – Тоже мне, питерская интеллигенция, они все помешаны на своих квартирах и прописках. Он, наверное, думал, что я с ним из – за его квартиры легла в кровать. И хотела его на себе женить. А я вообще замуж пока не собираюсь. И вообще никогда замуж не буду выходить, мне этот секс не понравился. И правильно, что его в Советский Союз не пускают, – сказала обиженная Катя.
Глава 42
– Мамочка! Мы возвращаемся в институт, – сказала Катя, обнимая маму.
– Тетя Оля, вы маме ничего не рассказали о нашем эксперименте работы на заводе? – спросила Роза, смущаясь.
– Нет, я не стала ее волновать. Я знала, что этим все закончится. Но вы должны были хлебнуть и другой жизни. Наша с Верой Большой ошибка была, что мы вам позволили сразу после школы в институт поступить. А нужно было оставить вас решать все самостоятельно. Не хотите учиться, – идите работать на завод. Все познается в сравнении. Я знала, что вы одумаетесь. Попробовали, сравнили? Да, надолго вас не хватило!
– А у вас как дела обстоят? – спросила Катя, обнимая маму.
– У нас все по – старому. Работа – дом. Твой брат Миша поступил в МГУ на истфак. Представляете, я вам сейчас такое расскажу! Какая тяга бывает к учебе! Мише дали общежитие в высотке в Москве.
Папа наш стоит на балконе на двадцатом этаже, курит и любуется панорамой Москвой. И вдруг по пожарной лестнице лезет с двумя чемоданами через плечо, весь мокрый, один абитуриент. И спрашивает папу: «Скажите, пожалуйста, это какой этаж?».
Папа чуть в обморок не упал и с балкона чуть не выпал от испуга, когда увидел.
Повернулся к нему и говорит: «Это двадцатый этаж. А вам какой этаж нужен, молодой человек?».
А он ему отвечает: «Ну еще немного осталось, всего десять этажей. Мне на тридцатый.».
Папа его остановил, затащил к себе на балкон, помог ему с чемоданами и спрашивает: «А почему вы лезете по пожарной лестнице?».
А он ему говорит: «А что, еще какая – нибудь лестница есть? Я, – говорит, – зашел в коридор, огляделся, нет никакой лестницы, вышел и снова зашел. Вот так и ходил вокруг здания. А потом увидел эту лестницу и полез.».
Представляете, он откуда – то из глухой сибирской деревни. Папа его накормил, чаем угостил, а потом показал ему, где находится лестница, и объяснил, что такое лифт. Затем научил молодого человека им пользоваться. Вот так и проводил в страну знаний будущего второго Ломоносова.
Девчонки смеялись, слушая Олю Снежко. И каждый в этот момент думал, что учиться все – таки нужно. И высшее образование получить тоже.
После сдачи последней сессии Верочка Маленькая взяла Катю и Розу к себе в школу на стажировку.
– Сейчас лето, будете работать у меня уборщицами. Вам отдаю первый этаж. После побелки будете мыть все крашеные панели, потому что краска не возьмется на побелку, понятно, стажеры? – строго сказала новый директор школы.
– Понятно, тетя Вера. Ой, извините, Вера Даниловна, – сказали девочки, и приступили к своим обязанностям уборщиц на следующий день.
– Даже отпуск не отгуляли, – ворчала Катя. – Хотя, человек без отпуска, все – равно выдержит все. Главное – моральный настрой! Помнишь, как Алька приезжала к нам в Ленинград? И как мы с тобой в ночную смену на заводе отработаем, натаскаемся тяжестей, а потом придем в общагу и выводим Алю в свет: город ей показываем.
– Да, помню. А ты еще говоришь, что человек, может не есть, не пить, не спать, если настроится морально, – напомнила ей Роза. – И еще говоришь, давайте на спор, что я целую неделю не буду спать. Ночью в ночную смену буду работать, а днем, – Алю веселить!
– Да, а потом я всего три дня выдержала, а на четвертый день мы поехали на Озерки купаться, и я там уснула на озере.
– Мы тебя не смогли вообще разбудить тогда, чуть в ночную смену не опоздали на работу, помню, – вспоминала Роза, намывая мокрой тряпкой набеленные стены.
Девочки работали без перчаток. От известки у них разъело руки, и они стали у них колом.
– Ой, больно как! – запричитала Катя. – Послушай, Роза. У меня у папы в кабинете военного дела есть противогазы. Давай их возьмем и сухой тряпкой будем известку с этих панелей счищать, а потом тряпочкой вытрем влажной, и все.
– Давай, – обрадовалась Роза.
Они зашли в кабинет Евгения Петровича Черкашина, взяли два противогаза и стали пробовать их надевать, как учили на уроках военного дела.
– Смотри, Катя. Наши оранжевые коробочки, которые мы с тобой на заводе делали? – закричала Роза. – Да, представляешь, а вдруг это наши с тобой. Нашими руками сделанные? Приятно в руках держать результат своего труда!
– Точно, я вижу перелив на коробочке. Это твоя работа, – засмеялась Катя.
– А я недолив твой вижу, – стукнула подругу Роза. – Это твоя, точно твоя работа. Ты же мешок поднять не могла. Вот и недолив у тебя шел! Ладно, хватит отдыхать, пошли работать!
Сухая побелка летела со стены так, что девочки только успевали протирать стекла противогазов. Плотным облаком обволакивало узкие коридоры школы номер три. Работа продвигалась быстро и слаженно. Насухую девочки намного быстрее продвинулись в своих трудовых буднях. Побелка садилась везде, и на окна, и на вновь побеленные потолки.
– Ужас, какой! Заставь дураков, вот какой результат получишь! – кричала Оля Снежко, забегая в свою любимую школу. – Катя, прекрати самодеятельность. Сейчас Вера Даниловна придет, она в обморок упадет от таких уборщиц.
– Вот видишь, инициатива наказуема! – сказала Катя, убегая от мамы.
