– Ах, мы сейчас пропустим начало! – воскликнула Бетани.
Коннел потащил ее к двери, ведущей во двор.
– Дорогая, не возражаешь, если мы потанцуем здесь?
Бетани посмотрела на него с удивлением, но ничего не сказала. Коннел же привлек ее к себе и добавил:
– Если только ты не против. Ты ведь хочешь остаться со мной наедине? Или предпочитаешь вернуться?
Бетани сделала глубокий вдох и тотчас же ощутила хорошо знакомый запах свежескошенной травы – запах Коннела, мгновенно заполнивший все ее существо. Глядя в его глаза, она подумала о том, что нет большего счастья, чём находиться сейчас именно здесь, вместе с Коннелом. Улыбнувшись ему, она сказала:
– Нет-нет, не надо возвращаться. Давай танцевать здесь. – «Давай танцевать как можно дольше», – добавила она мысленно.
Они осмотрелись и заметили неподалеку нескольких джентльменов с сигарами и трубками – те с любопытством поглядывали на Коннела и Бетани.
– Лучше не здесь. – Коннел продолжал осматриваться. – Уверен, что нам требуется более укромное место.
– Да, – кивнула Бетани, Она очень надеялась, что им с Коннелом удастся поцеловаться, если они сумеют найти укромное местечко.
От террасы в глубину сада вело несколько дорожек, освещенных светильниками. Кивнув в ту сторону, Бетани спросила:
– Может быть, сюда?
Заметив, какими глазами Коннел смотрит на ее губы, Бетани решила, что он намерен поцеловать ее прямо здесь, на глазах у всех, всего в нескольких шагах от танцевального зала и оркестра. Но вряд ли это улучшило бы репутацию Коннела. Заставив себя отступить на шаг, Бетани проговорила:
– Мистер Делейни, мне хотелось бы подойти поближе вон к тому прудику и полюбоваться на отражающиеся в воде огни. Если хотите, можете проводить меня.
Коннел усмехнулся и с легким поклоном ответил:
– С удовольствием провожу вас, миссис Делейни.
Они зашагали по ярко освещенной дорожке, ведущей к прудику. Снова взяв Бетани под руку, Коннел пробормотал:
– Благодарю, дорогая. Оказывается, ты ориентируешься гораздо лучше меня. Мне и в голову прийти не могло, как это может выглядеть со стороны. Нечестивец, целующий женщину в темном уголке парка…
Слова Коннела согрели сердце Бетани. Ах, как долго ждала она этого момента! Так долго, что время казалось ей вечностью! Наконец этот момент настал: Коннел здесь, с ней, и ее рука – в его руке. «Наслаждение» – слишком слабое слово для того, чтобы выразить ее чувства. Нет, не наслаждение, а нечто гораздо большее…
Они миновали поворот, ограда скрыла их от взглядов любопытных. Коннел тут же обнял Бетани и запечатлел на ее губах долгий страстный поцелуй. Но она почти тотчас же почувствовала, что ей уже мало одного лишь поцелуя. Теперь она хотела большего.
Она желала Коннела.
Тут на дорожке послышались шаги, заставившие их отпрянуть друг от друга. Бетани перевела дыхание и попыталась заговорить; ей казалось, что она должна хоть что-то сказать.
– Как у тебя сегодня… шли дела?
Коннел посмотрел на нее с удивлением:
– Неплохо. Пожалуй, даже очень хорошо. – Бетани молчала, иен продолжал: – Видишь ли, сразу несколько человек заинтересовались Гленмидом, так что в следующем месяце жди первых гостей. У меня большие надежды на будущее. На наше будущее.
Мимо них прошла парочка, поднимавшаяся от пруда. Дама, не скрывая своих чувств, крепко держалась за руку кавалера – казалось, она ничего вокруг не замечала. Когда, же они поравнялись с Коннелом, мужчина кивнул и пробормотал:
– Добрый вечер.
Но Бетани тут же забыла об этих людях. «Неужели я не ослышалась? – спрашивала она себя. – Коннел действительно сказал «наше будущее»? Он имел в виду только Гленмид? Или что-то… более конкретное?»
Они ускорили шаги и наконец подошли к пруду. По всему берегу были расставлены стулья, но внимание Бетани привлек бельведер.
– Подозреваю, что ближе к ночи местечко это будет становиться все более людным, – пробормотал Коннел. – Но пока что оно в нашем распоряжении. – Шагнув к бельведеру, он добавил: – Мне нужно с тобой поговорить.
– Только поговорить? – Бетани склонила голову к нему и взглянула на Коннела с лукавой улыбкой.
– Для начала – поговорить. Пойдем же.
Они вошли в бельведер и осмотрелись. Ставни здесь были опущены, и Коннел к тому же плотно, притворил за собой массивную дубовую дверь, так что им никто не мог помешать. Небольшая комнатка слабо освещалась висевшими на противоположных стенах двумя светильниками на крючьях, а вдоль стен были поставлены скамьи. Это все, что успела разглядеть Бетани, так как Коннел, потерявший над собой контроль, крепко обнял ее и впился в ее губы поцелуем.
Спустя несколько минут, тяжело дыша, они чуть отступили друг от друга. Отдышавшись, Коннел пристально посмотрел ей в глаза. Бетани же мысленно воскликнула: «Ну почему он так смотрит на меня? Ах, если бы он опять, хоть на мгновение, обнял меня, поцеловал, а потом… Нет-нет, только не здесь. Ведь сюда, наверное, могут войти».
– Да, нам действительно нужно поговорить, – сказал наконец Коннел. – Я надеялся, что смогу дождаться нашего возвращения домой, но оказалось, что это выше моих сил.
– Хорошо, я слушаю, – кивнула Бетани. Хотя сейчас ей хотелось совсем другого. – Говори же, – добавила она.
– Ты не хотела бы присесть? – Он указал в сторону скамеек.
– Нет. Говори.
«Только говори самое главное!» – хотелось ей прокричать.
Коннел сделал глубокий вдох и на мгновение отвел глаза.
– Видишь ли, я не был до конца откровенен с тобой. Не в отношении Гленмида. А в том, что я делал.
Бетани насторожилась и затаила дыхание. При этих словах Коннела у нее зародилось дурное предчувствие, но она твердо решила, что выслушает все до конца.
– О Господи, ты так прекрасна!.. – вырвалось у Коннела.
Этот комплимент только усилил чувство тревоги, но Бетани старалась держать себя в руках.
– Много лет назад, когда Финн уехал, а я тоже покинул Гленмид, дядя Бреннан залез в очень крупные долги. Азартные игры, неверные капиталовложения. Размер долга был столь велик, что он, как я подозреваю, и стал причиной дядиной смерти. В это время меня и разыскал Джек. В то время я жил в Дублине и вел не очень-то праведный образ жизни.
Бетани сохраняла спокойствие, хотя тревога ее с каждым мгновением росла.
– Так вот, Джеймс нашел группу инвесторов, выкупивших долги и согласившихся дать отсрочку по их погашению до тех пор, пока я не восстановлю конюшни и не сделаю их снова доходными. Работа заняла годы, но в конце концов я заработал практически всю сумму плюс проценты.
Коннел умолк и, закрыв глаза, сокрушенно вздохнул. Когда же он снова посмотрел на Бетани, лицо его стало мрачнее тучи. Она с трудом подавила желание броситься к нему и обнять, поцеловать, как-то утешить…
