— Не думаю, — сказала Зулейка.
Но успокоительно на нее подействовало раздевание и еще успокоительнее — сидение в одной ночной рубашке перед зеркалом, в то время как Мелизанда неспешно и мягко, уверенно и прядь за прядью расчесывала ей волосы.
В конце концов, какая разница, что думает свет. Пусть свет нашептывает и наговаривает в свое удовольствие. Клеветать и очернять, умалять и уничижать — этим свет занят всегда. Но великие дела остаются великими, славные дела — славными. Не думая о том, что скажет свет, спустились сегодня под воду эти мужи. Свой поступок они совершили ради нее и себя, и только. Им самим этого было довольно. Разве не должно быть довольно и ей? Ну конечно, конечно, довольно. Грех ей жаловаться.
По ее знаку Мелизанда прекратила свои ритмические заботы и — на сей раз без оберточной бумаги — доделала то, что оставалось доделать с сундуками.
— Мы знаем, ты и я, — прошептала Зулейка восхитительному существу в зеркале; восхитительное существо ей в ответ кивнуло и улыбнулось.
Они вдвоем знали.
Но между ними, счастливыми, поднялась и проплыла тень. То был призрак человека, который — они-то знали — умер безразлично и жестокосердно.
Явилось и жуткое привиденьице погибшего позже и недостойно.
И вот друг за другом нахлынула целая толпа призраков, призраков тех, кто умер и больше не мог умереть; несчастных призраков тех, кто сделал, что смог, и не мог теперь ничего.
Ничего? Разве еще не довольно? Дама в зеркале посмотрела на даму в комнате поначалу с упреком, затем — разве они не сестры? — с пониманием, затем с жалостью. Обе закрыли лица руками.
Тут даму в комнате посетила украдкой мысль, мучившая недавно ее на Иуда-стрит… мысль о заразительности примера…
И вот, с замершим дыханием и колотящимся сердцем, встала она, невидяще глядя на даму в зеркале; вот она обернулась и подбежала к столику, где стояли две ее книги. Она схватила «Брэдшо»,
Всякий увидевший, как некто обратился к «Брэдшо», спешит вмешаться.
— Мадмуазель мне позволит искать, что она ищет найти? — спросила Мелизанда.
— Уймись, — сказала Зулейка. Мы всегда тому, кто захотел встать между нами и «Брэдшо», поначалу отказываем.
Но затем мы всегда принимаем его вмешательство.
— Узнай, есть ли тут прямой поезд в Кембридж, — сказала Зулейка, протянув ей книгу. — Если нет… Ну, выясни, как туда добраться.
Мы во вмешавшемся никогда не бываем уверены. Да и сам он, когда доходит до дела, сомневается в своих силах. С переходящим в раздражение подозрением Зулейка наблюдала робкие и суетливые изыскания.
— Хватит! — сказала она вдруг. — Я куда лучше придумала. Сходи как можно раньше на станцию. Поговори с начальником. Закажи дополнительный поезд. Скажем, на десять часов.
Поднявшись, она потянулась. Губы раскрылись в зевке и сошлись в улыбке. Обеими руками она убрала волосы с плеч и скрутила их некрепким узлом. Очень быстро она нырнула в постель и очень скоро заснула.
