Он посмотрел на Тони долгим взглядом, отчего Тони занервничал.
— Вопрос в том, насколько вам важно, чтобы свершилось правосудие.
Он сказал, что поручил Джорджу присматривать за Рэем, так что тот без его ведома никуда не уйдет.
Тони спросил:
— Что значит — насколько мне важно?
— Хороший вопрос.
Тони ждал. Бобби Андес отодвинул несъеденные спагетти еще подальше.
— Не могу есть, — сказал он. — Может вырвать.
— Вам больно?
— Сколько у вас времени? До восьми есть?
— Да.
— У меня тоже. Джордж позвонит. Он должен со мной связаться в восемь.
— Что вы придумали?
Бобби пожал плечами.
— Вы не можете есть? А как же вы держитесь, если не можете есть?
Он снова пожал плечами:
— Когда как.
— Спасибо вам за ваши старания.
— Иногда я могу есть, иногда не могу. Паршиво тут.
— У вас есть родные или друзья?
Бобби Андес закурил вторую сигарету и тут же раздавил ее в пепельнице.
— Позвольте задать вам личный вопрос, — сказал он. — Между нами, ладно? Что вы хотите, чтобы я сделал с Рэем Маркусом?
Этот вопрос испугал Тони — странная формулировка.
— А что вы можете с ним сделать?
Бобби Андес как будто бы над этим подумал.
— Все, что захотите, черт возьми.
— Мне казалось, вы говорили…
— Мне терять нечего.
Тони пытался понять. Бобби Андес сказал:
— Хорошо, поставлю вопрос по-другому: насколько далеко вы готовы зайти, чтобы привлечь Маркуса к ответственности? — Он закурил еще одну сигарету.
Тони подумал: что ты имеешь в виду? Он услышал, как Бобби Андес спрашивает:
— Вы согласны немного выйти за рамки официальной процедуры?
Все равно что, ощутив легкую дрожь, подумать, не землетрясение ли это.
— Выйти — мне?
— Или мне.
Он поискал эвфемизм попрозрачнее.
— Вы имеете в виду — обойти закон?
Бобби Андес пояснил: в общем, сделать что-нибудь, чтобы помочь закону, раз блядские формальности ему мешают.
Тони было страшно. Он не хотел отвечать на основной вопрос. Он спросил:
— О чем конкретно вы говорите?
Андес терял терпение:
— Я пытаюсь выяснить, действительно ли вам нужно добраться до этого парня.
Разумеется, Тони нужно. Андесу было противно на него смотреть. Он просто хотел знать: Тони не нравятся его методы? Тони подумал: а что не так с твоими методами?
Бобби Андес успокоился, перевел дух, помолчал.
— Кое-кому из этих новых уродов с юридического мои методы не нравятся. Они боятся, что из-за моих методов на суде случится скандал, если Рэя Маркуса будут судить, и им подпалит задницы.
На Тони пахнуло новым ужасом.
— Это возможно?
— Нет, если полицейские будут держаться друг друга, как полагается, сукины дети. — Глубокий вздох, конец света. — Поэтому мне и надо знать.
Знать что?
— Струхнете вы тоже или нет. Есть ли у вас биологическое отвращение к решительной, смелой полицейской тактике или нет.
Тони не хотел отвечать. Он подумал: почему ты спрашиваешь?
— Он изнасиловал и убил вашу жену и дочь.
— Вам незачем мне напоминать.
Бобби Андес не был в этом уверен. Он развил свою мысль. По закону преступник должен понести наказание, но если закон бессилен, что, вы хотите, чтобы его отпустили? Разве по закону его действительно надо отпустить?
— А что можно сделать?
— Можно помочь закону. Как я говорил.
Тони хотелось перестать думать о том, как поставить вопрос. Он не хотел идти против Бобби Андеса. Он спросил:
— Взять закон в свои руки?
— Действовать от имени закона.
— И что сделать?
Андес не ответил. Его рот был занят, он жевал не глядя на него.
— И что сделать, Бобби?
Нет ответа.
— Действовать от имени закона и что сделать? — Теперь Андес посмотрел на него, посмотрел в сторону, снова посмотрел на него:
— А вы что думаете?
Тони пришли в голову две возможности. Одна его ужаснула. Он назвал другую:
— Найти новые доказательства?
Андес полузасмеялся. Ненастоящий смех.
— Думаете, это возможно?
— Откуда мне знать?
Женщина за стойкой крикнула:
— Это вы — Андес?
Бобби Андес пошел говорить по телефону. Через несколько минут вернулся.
— Так, — сказал он. — Рэй Маркус сейчас в «Германе». Я собираюсь поехать его забрать. Это, черт возьми, ваше дело. Мне нужно знать, сейчас. Вы согласны участвовать, или вы намерены соскочить?
— Участвовать в чем? Вы не сказали, Бобби.
Бобби Андес заговорил медленно, обстоятельно, терпеливо.
— Я хочу привлечь сукина сына к ответственности. — Его голос пресекся от волнения, заметил Тони. — Я отвезу его к себе на дачу. Я хочу, чтобы вы тоже поехали.
— Что я должен буду делать?
— Быть там. Довериться мне и быть там.
— А потом? То есть каков ваш план?
Бобби Андес немного подумал, как будто решая, говорить или не говорить.
— Я вас спрашивал. Что вы хотите, чтобы я сделал?
— Не знаю. А что вы хотите сделать?
— Я хочу привлечь этого мудака к ответственности.
— Ладно.
— Тогда скажите мне. Вот вы судья.
— Что вы имеете в виду?
— Чего он заслуживает? Пяти лет и досрочного освобождения, да?
Пытаясь понять, какие слова из него хотят выжать, Тони не сказал ничего.
— Чего посерьезнее, а? (Тони глядел сквозь головокружение, гадал, и его подташнивало.) Надеюсь, вы не из этих слюнтяев, которые против смертной казни?
— Ох, нет, нет. — Тони похолодел: неужели Бобби Андес спрашивает разрешения убить Рэя? Он задал вопрос снова, и его голос сорвался: — Что вы собираетесь сделать?
Бобби Андес бросил на него непонятный испытующий взгляд. Потом рассмеялся.
— Успокойтесь, — сказал он. Он начал говорить осекся и через секунду заговорил тише. — Я хочу отвезти его к себе на дачу и там подержать. Я хочу его обработать. Немного распустить руки, заставить его немного помучиться. Посмотреть, что он будет делать. Как вам это?
