Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
– У нее был компромат?
– Был, да еще какой! Во-первых, Васильева имела в виду разговор Безрукова с Артюховой, когда речь шла о Темьяновой. Она хорошо расслышала то, что Артюхова пропустила мимо ушей. Но есть кое-что посерьезнее… – Следователь переложил документ, что-то в нем просмотрел и продолжил: – Как выяснилось, Васильева жила в смежной комнате и регулярно подслушивала разговоры Безрукова с Темьяновой, когда тот приходил в гости. В пылу перепалки она сама в этом призналась.
– Знания приумножают печаль, – вздохнул Водорезов.
– В данном конкретном случае – эта формулировка работает, – отметил Галуздин. – Перед тем как убить Васильеву, Темьянова придумала историю с бесом и летающей женщиной.
Дайнека спросила:
– Зачем?
– Чтобы сбить с толку следствие и накрутить чертовщины. Синяков у нее не было потому, что ее никто не душил. Старуха сама поцарапала раму, подбросила землю, разбросала перья и шерсть. А днем позже задушила Васильеву.
– Вот видите! – директриса с упреком взглянула на следователя. – А ваш криминалист наговорил столько гадостей.
– Про асфиксиофилию? – спросил тот и кивнул головой. – Майор Галкин был прав, старуха владеет этой практикой в совершенстве. Придушила Васильеву аккуратно и без особых следов. Но и тут, как всегда, не обошлось без случайностей. Ночью, когда она выходила из комнаты Васильевой…
– В белом халате! – уточнила Дайнека.
– Совершенно верно, в белом халате, который получила на складе у Канторовича…
– Я не знала, для чего ей халат! – запротестовала Татьяна Ивановна.
Следователь ее успокоил:
– Вас ни в чем не обвиняют.
– Так что было дальше? – напомнил Водорезов.
– Ночью, когда Темьянова вышла из комнаты Васильевой, – продолжил Галуздин, – ее заметил Ветряков.
– И принял за дежурную медсестру, – подсказала Дайнека.
– Если бы старик ее не окликнул, остался бы жить. После этого случая Темьянова приказала Федору еще раз пойти на убийство.
– Но почему таким изощренным способом? Почему так показательно? Сбросить с крыши, да еще и повесить!
– Из разговора с Темьяновой я понял: она ненавидит всех обитателей пансионата, считая, что они живут в ее доме. В доме, который принадлежит ей по праву рождения. Она считала себя здешней хозяйкой.
Водорезов заметил:
– Скажу как врач: у нее «поехала крыша». И как я этого не заметил?
– Зря казнитесь, – возразил ему следователь. – Темьянова расчетливая, хладнокровная и здравомыслящая особа.
– Сам Федор признался в убийстве Ветрякова?
– Признался. Все рассказал в деталях: позвал старика на чердак и попросил чем-то помочь. А там все уже было приготовлено для убийства.
– На улице было темно, и шел дождь… – Дайнека вздрогнула: – Мне даже сейчас страшно.
– Признаться-то он, признался… – с досадой в голосе промолвил Галуздин. – Но что толку? Федор болен. Ему прямая дорога в психушку.
– Одного понять не могу, – растерянно сказала Дайнека. – Почему осталась в живых Артюхова? Темьянова не знала, что она не слушала, о чем говорил Безруков.
Следователь чуть заметно кивнул:
– Не исключаю, что следующей в похоронном списке Темьяновой значилась Ирина Маркеловна. К счастью, этого не случилось. – Он помолчал и очень тихо добавил: – Сказать честно, не могу не винить себя. У меня был шанс остановить это безумие. Тревожных звоночков было столько, что можно было оглохнуть. Но – нет, не сумел. Спасибо вам, Людмила Вячеславовна. Вы внесли неоценимый вклад в расследование этого сложного дела.
Татьяна Ивановна и Водорезов взглянули на Дайнеку так, как будто увидели ее впервые.
Она же положила на стол директора заявление.
Песня догадалась:
– Неужели увольняетесь?
Дайнека потупилась и чуть слышно ответила:
– Ухожу, Татьяна Ивановна.
Глава 27
Лампада, дуб и часовня
Песня не стала возражать, подписала заявление об увольнении, не заставив ее отрабатывать положенные по закону две долгие недели. У самой Дайнеки было странное чувство, словно она кого-то предала или убила.
– Значит, увольняетесь? – спросил Водорезов, когда они вышли из директорского кабинета.
Дайнека кивнула:
– Увольняюсь.
– Сам бы ушел, да грехи не пускают.
– Диссертация…
– Что?
Дайнека повторила:
– Диссертация уйти не дает. – Она внимательно посмотрела на Водорезова: – И вот вам мое мнение: вы здесь очень нужны. Нельзя, чтобы их всегда и все оставляли.
– Вы про стариков?
Она молча кивнула, потом сказала:
– Я бы не ушла… Только… – ее горло перехватил нервный спазм.
– Не нужно, не объясняйте, я все понимаю.
* * *
В последнее рабочее утро Дайнека привела в порядок картотеку, выдала и приняла несколько книг. Затем сложила папки с разобранными архивными документами в одно место, предварительно их подписав.
Ближе к обеду читательский поток увеличился. После того как, прощаясь, старики стали желать ей всего самого лучшего, Дайнека поняла: информация о ее уходе распространилась и стала всеобщим достоянием.
Ее до глубины души трогало участие стариков, но она крепилась. В противном случае сорвалась бы с места, побежала к Татьяне Ивановне и забрала свое заявление.
«Что сделано, то сделано», – убеждала себя Дайнека.
Ерохина, кстати, тоже пришла. Протянув книжку, спросила:
– Значит, увольняетесь?
Дайнека взяла из ее рук очередной детектив и опустила глаза:
– С завтрашнего дня уже не работаю.
– Ну вот!
– Что вот? – Дайнека подняла взгляд на Ерохину.
– Я знала, что долго вы не задержитесь.
– И, как видите, оказались правы.
– Я-то вас понимаю. Но многие осуждают…
– Меня? – Дайнеке стало не по себе. – Почему?
– Приехала, говорят, хвостом повертела…
– Считают меня вертихвосткой?
– Не знаю, – Ерохина поджала тонкие губы и отвела глаза. – Может, и считают.
Дайнека почувствовала, что готова сорваться, и стала заполнять формуляр. Через несколько минут справилась с собой и спросила:
– Возьмете новую книгу?
– Возьму. – Ерохина прошла к стеллажам и оттуда продолжила: – Видать, плохо старался Водорезов. Ухаживал, говорю, плохо.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
