– А ничего. Платили много? Стычки с повстанцами были, вот и награждали отличившихся. Уволили потом всех? Сокращение у нас было. Деньги зачислены уже после увольнения? Спасибо, что помогли выявить ошибку нашего бухгалтера. Куда потом делись эти люди? А мы им не сторожа. Нет, идти к Солер смысла нет.
– Но, кстати, это интересная мысль, – заметила Давина. – Инопланетнику исчезнуть без следа на Нильфхеле, особенно на нынешнем Нильфхеле, не так-то просто. Если их куда-то от нас спрятали, то этот объект должен принадлежать самой «Аталанте».
– Или властям, – Райан потёр затёкшую шею. – В любом случае, надо шерстить транспортную службу.
– Но это уже завтра. Я устала и хочу есть.
Они тщательно скопировали все обнаруженные данные, после чего выключили компьютеры и заперли кабинет. К ждавшей их машине капитан и лейтенант спустились в молчании.
– Забавно, – заговорил Райан уже после того, как всепогодник взмыл в небо, направляясь к гостинице. – Мы с вами – телепаты, а занимаемся работой, с которой справился бы любой клерк. Виртуальные бумажки перебираем.
– Для того, чтобы требовать телепатического допроса, нужны веские причины. Их мы с вами и пытаемся найти. Нужно всё-таки съездить на эту пресловутую Храмовую гору, а заодно встретиться там с Гервигом. Тогда мы точно будет знать, псионик он или нет.
– Его от нас спрячут, тут и провидцем быть не нужно.
– Значит, надо попытаться застать их врасплох.
Двери гостиницы гостеприимно распахнулись, когда они вылезли из машины. В холле горел свет, и какой-то мужчина поднялся из кресла им навстречу. По-нильфхельски крупный, он тем не менее не производил давящего впечатления, несмотря на уверенность движений и манер. На нём был отлично сидящий дорогой костюм, на столике рядом с его креслом стояла чашка с дымящимся напитком и лежал планшет, видимо, с местным выпуском новостей.
– Добрый день, – вежливо сказал мужчина. – Вы – капитан Мортимер?
– Да, это я.
– А вы, видимо, – лейтенант Танни.
– Совершенно верно, – кивнул Райан.
– Очень приятно. Меня зовут Бернард Лепиньски.
– Э… Макс Лепиньски – ваш родственник? – уточнила Давина.
– Он мой сын, и я прилетел сюда, чтобы с ним увидеться. Но, видите ли, капитан Мортимер, возникла трудность… Макс отказывается со мной встречаться. И я хотел бы попросить вас посодействовать нашей встрече.
– Простите, каким образом? Конечно, Макс Лепиньски входит в состав миссии, которую я возглавляю, но он не военный, чтобы беспрекословно слушаться моих приказов, да и приказывать ему я данном случае возможным не считаю.
– А я и не прошу вас приказывать, – уверил Лепиньски-старший. – Но вы могли бы поговорить с ним и попытаться убедить его. В конце концов, я – его родной отец, и то, что мы расстались… не слишком хорошо, ещё не означает, что мы стали чужими.
– Позвольте, я угадаю, – сказал Райан. – Вы рассорились из-за политических разногласий.
– Именно так, – кивнул Лепиньски. – Макс временами бывает… слишком импульсивным. Мы так и не смогли тогда прийти к согласию. После я пытался ему помочь, но мои возможности, к сожалению, ограничены. Но я рад, что в конечном счёте у него всё кончилось хорошо. Гражданство Федерации – это, возможно, лучший вариант. Жалею только, что он в Федерации не остался.
– Вы бы не хотели, чтобы ваш сын возвращался домой? – спросила Давина.
– Не хотел бы, сейчас во всяком случае. Я буду с вами откровенен – на родине Максу небезопасно. Конечно, дипломатическая неприкосновенность это замечательно, но… в жизни всякое случается.
– Так вы пришли для того, чтобы убедить его уехать?
– Я просто хотел поговорить с собственным сыном. На это имеет право каждый отец.
– Что ж, – Райан посмотрел на Давину, – думаю, что господин Лепиньски прав. В смысле, он действительно имеет на это право.
– А Макс имеет право отказаться, если не хочет.
– Безусловно, но… Вы позволите, если с Максом поговорю я?
Давина заколебалась, потом пожала плечами, немного раздражённо, как показалось Райану. Танни повернулся к Лепиньски.
– Я попробую убедить Макса с вами встретиться. Но обещать не могу, сами понимаете.
– Конечно, – кивнул Бернард. – В любом случае я вам очень благодарен, лейтенант. Я подожду вас здесь.
– Ну а я, с вашего позволения, закажу ужин, – сказала Давина. – Господин Лепиньски, вы ко мне присоединитесь?
– Нет, госпожа Мортимер, я не голоден.
Макс отозвался сразу и впустить Райана в номер не отказался. Теперь Танни мог оценить, насколько отец и сын похожи – настолько, что он даже удивился, как не опознал гостя раньше, чем тот представился.
– Он ещё там? – тут же спросил Макс.
– Там, – кивнул Райан. – Собственно, из-за него я и пришёл. Он просит уговорить тебя с ним пообщаться.
– Мог бы уж и сообразить, что «нет» означает именно «нет», а не «дай мне возможность поломаться», – Макс вздохнул, отошёл от окна и сел в кресло. – Райан, я понимаю, что он мой отец и останется им на веки вечные. Но нам и в самом деле не о чем говорить.
– Он явно считает иначе.
– Он просто повторит то, что сказал в прошлый раз, только и всего. Я уже все его доводы знаю наизусть. Будь осторожнее, выжди, не лезь напролом, всех не осчастливишь… А он наизусть знает все мои ответы.
– Макс, и что будет плохого, если вы ещё раз всё это друг другу скажете? В конце концов, он мог просто по тебе соскучиться. Не кривись так скептически, одно другому не мешает: если он приехал уговаривать тебя остаться в стороне, это ещё не значит, что он по тебе не скучает.
Макс вздохнул ещё раз, опустил глаза и ничего не ответил.
– А кстати – когда он советовал тебе выждать, он не упоминал, чего именно по его мысли ты должен ждать?
– Я сам не раз спрашивал – какой рак на какой горе должен свистнуть, прежде чем это ожидание закончится. Ответ неизменно сводился к тому, что как-нибудь всё само собой образуется.
– Как-нибудь? Макс, а твой отец вообще человек деятельный?
– Ну… В общем, да. Он уже много лет управляет нашей… то есть своей компанией, и когда он принял её, мы были на грани разорения. А сейчас она одна из самых процветающих на Нильфхеле, по крайней мере, так было несколько лет назад. А что?
– А то, что, сдаётся мне, такой человек не будет сидеть и ждать, пока оно как-нибудь само собой… Меня удивляет поведение нильфхельской элиты. Ладно, превращение из элиты в знать ещё может быть ей на руку, но озлобление всех прочих слоёв населения рано или поздно выйдет боком. И таким темпами скорее рано, чем поздно. Прячущиеся по лесам повстанцы у вас уже есть. Неужели этого никто не понимает? Твой отец не понимает?
