Там, где она их коснулась, пальцы закололо, а потом внутри словно вспыхнул огонь. Открыв глаза, я поначалу решила, что меня подводит зрение. Кожа Анджелины светилась, сперва чуть заметно, как у тонкого бестелесного привидения. Затем свет усилился, будто яркое, оживленное пламя. Ее кожа, волосы, голубые глаза — все, на что я смотрела, начало излучать свет.
И тут я почувствовала, что она делает. Она лечила меня, делилась своей силой, объединяя ее с моей и побуждая бороться. Внезапно я поняла, чего хочу. Все стало четко и ясно.
Я хотела, чтобы королева умерла. А я осталась жить.
В коридорах за тронным залом слышались крики и выстрелы. До меня долетел голос Бруклин — он был громче остальных, и я поняла, что силы Ксандра, наконец, пришли.
За спиной Анджелины с трона поднялась Сабара: она оставляла свое тело, завершая трансформацию и собираясь занять мое.
Анджелина стиснула мои пальцы, не желая их отпускать, и всю меня обожгло, словно я попала в объятия пламени. А потом она заговорила тихим детским голоском, какой я всегда у нее представляла:
— Не уходи, Чарли. Не оставляй меня.
За всю свою жизнь я не слышала ничего прекраснее: мое сердце воспарило, а по щекам полились горячие слезы. Не знаю, чьи они были, мои или ее.
В эту секунду я увидела, как королева падает на пол…
…и внутри меня все померкло.
Макс
Макс едва заметил, что кожа Чарли начала мерцать под пальцами Анджелины. По щекам девочки, сжимавшей руку сестры, текли слезы; она не отводила взгляда от лица Чарли, словно умоляя ее дышать, прося очнуться.
И гвардейцы, и пленники, все застыли на своих местах, ожидая, какая из двух женщин умрет первой. Тремя широкими шагами Макс приблизился к Анджелине и опустился рядом, взяв Чарли за другую руку и прижав ее ледяные пальцы к своим губам. Грудь его болела, горло сжалось.
Рядом, у подножия трона, лежала неподвижная королева, но не было никого, кто молил бы о ее жизни.
Позолоченные двери распахнулись с такой силой, что ударились о стены. В зал влетела Брук с группой солдат, чье оружие было столь же разнообразным, как и форма. На ее лице сияла победная улыбка.
Стволом своей винтовки она указала на гвардейцев, стоявших в тронном зале.
— Забрать у них оружие.
Звук ее голоса разнесся по залу, будто она была прирожденным лидером. Но потом ее взгляд упал на Чарли, и от победного вида не осталось и следа. Она подбежала к подруге, вглядываясь в лицо Макса.
— Она…
Макс покачал головой, отказываясь даже представлять такой исход. Прерывисто дыша, он склонился над безжизненным телом девушки, касаясь ее холодной кожи.
— Чарли, — прошептал он, умоляя не покидать их… не покидать его.
Из глаз потекли слезы, и все перед ним стало расплываться. Он не мог ее потерять. Но по телу уже распространялась опустошающая, лишающая чувств боль.
Он не заметил дрожи ее пальцев, но внезапно до него донесся рваный вздох, разлетевшийся по залу и наполнивший его сердце надеждой.
Веки Чарли затрепетали и приоткрылись. Она скользнула взглядом мимо Макса, мимо Анджелины и Брук, остановившись на женщине, без сознания лежавшей на полу рядом с троном, и приподняла голову.
— Я победила, — прошептала она. Потом закрыла глаза и вновь потеряла сознание.
Макс услышал придушенный хрип королевы и понял, что это ее последний вздох. Он не стал поворачиваться, чтобы убедиться в ее смерти; он мог видеть эту смерть в Чарли, поскольку ее дыхание обрело спокойствие и равномерность, а свечение от прикосновения Анджелины распространялось по коже, словно молнии в грозу.
У Лудании была новая королева.
Глава двадцать шестая
Моего лица коснулись пальцы, легко двигавшиеся по щекам и губам. Кожа чувствовалась странной, чужой, словно она больше мне не подходила. Словно больше не принадлежала мне.
Я отвернулась от этого неприятного прикосновения, и у моего уха послышался легкий смех. Звук раздражал, и я отчетливо знала почему. Я ненавидела, когда надо мной смеются.
Я попыталась открыть глаза, но это оказалось сложнее, чем обычно: веки были тяжелыми и не подчинялись. Когда, наконец, я их разлепила, то тут же зажмурилась от яркого света. Где бы я ни находилась, здесь было слишком светло, и мне пришлось предпринять несколько попыток, прежде чем зрение адаптировалось к освещению. И когда оно приспособилось, я поняла, что смотрю в знакомые серые глаза, которые узнала бы везде.
Увидеть этого человека, когда все вокруг казалось чужим, было настоящим облегчением. Однако я нахмурилась, и на его губах появилась легкая улыбка.
— Где я? — Я попыталась задать вопрос, но мой рот был сухим, а голос — не громче шепота.
— Не надо пока говорить, — сказал Макс и взял стоявший у постели стакан воды.
Я в кровати, поняла я. Но где? Как я тут оказалась?
И что еще важнее, почему?
Он приподнял мне голову и поднес стакан к губам. Я сумела сделать только один глоток, и меня вновь охватило ощущение, будто чего-то не хватает, будто я — незнакомка в собственном теле. Все казалось новым и иным.
— Лучше?
Я попыталась улыбнуться, но не смогла.
— Где мы? — спросила я, рассматривая окружающую обстановку. Богатые гобелены, картины, тонкие простыни.
— Мы во дворце, Чарли. Помнишь?
И я вспомнила. Вспомнила все. Внезапно моя память проснулась — королева, договор, гибель…
…и Анджелина.
Мою кожу все еще покалывало.
Я вытащила из-под шелкового одеяла руку, в изумлении уставилась на нее, потом перевернула и натянула рукав.
— Я везде такая?
Макс кивнул, пристально наблюдая за мной, и мне стало интересно, как я выгляжу с его точки зрения.
Из-под моей кожи пробивался белый свет, освещавший все тело. Тлеющее свечение распространялось во все стороны; из-за него болели даже глаза. Тот же свет я видела исходящим от Анджелины.
— Судя по всему, твоя сестра открыла в себе дар, — сказал Макс.
Я не стала говорить, что даром исцеления она владела всегда. И что это не единственный ее талант. Я мало что понимала в произошедшем, не представляя, что такого Анджелина сделала для моего спасения. Вместо этого я задала вопрос:
— Где она? Где мои родители? — И села на кровати, внезапно охваченная тревогой за их безопасность.
— Они рядом, поверь. Они от тебя не отходили. Наверняка они скоро вернутся и будут рады, что ты проснулась. — От его ленивой улыбки мое сердце начало биться сильнее. — Между прочим, с ними Сидни.
