Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
«Черт! Какие же бабы дуры! Как можно считать пропойцу Кречинского привлекательным, да еще заниматься с ним сексом? Впрочем, у богемы свои заскоки, порой неподвластные разуму!»
— Что вы имели в виду, когда говорили: «Я — его ученица»? — спросил Навоев.
— Ах, господи, все очень просто! Я брала уроки живописи у Володи, — с досадой пояснила Лидочка. — Чего скрывать, особого таланта у меня нет, но с какого-то момента он открыл мне свою душу, и я стала ему помогать, оберегать и даже, не побоюсь этого слова, вдохновлять его.
— А как же законная жена? Отчего же она не вдохновляла ваше божество? — продолжал допытываться Навоев.
Лидочка покраснела от возмущения:
— Верку его творчество интересовало только с позиции денег. У Володи практически не осталось готовых работ. Только что-то напишет, Верка мигом продаст. Все картины втюхивает то в мэрию, то в администрацию губернатора, а там их дарят кому попало. В родных краях почти ничего не осталось. Разве это правильно?
— Должно быть, неправильно! — сочувственно вздохнул Навоев. — Но раз Кречинский вам доверял, наверняка вы в курсе, чем он занимался в те или иные дни?
Лидочка пожала плечами:
— Я могла бы точнее ответить, если б находилась при нем неотлучно, но у меня работа. Уроки я брала дважды в неделю. Но, честно говоря, иногда вне расписания навещала. Подкормить Володю, в мастерской прибрать…
— Меня, в частности, интересуют несколько дат, — сказал Навоев и заглянул в свои записи: — Двадцать первое ноября, двенадцатое и тридцатое декабря, шестнадцатое, двадцать третье и двадцать шестое января.
Лидочка вынула из сумки телефон в розовом силиконовом чехле, провела несколько раз пальцем по экрану и с сожалением произнесла:
— Боюсь, ничем не смогу вам помочь. В эти дни я у Володи не была и точно к нему не заглядывала. Вот мое расписание!
Навоев взглянул на дисплей и вынужден был занести в протокол, что в указанные дни занятия в расписании не значились, стало быть, гражданка Павина сообщить, чем в это время занимался Кречинский, не в состоянии.
Навоев посмотрел на Миронова и кивнул. Тот, сдвинув в сторону блюдце с пеплом и бумаги Навоева, частично развернул холст перед Лидочкой так, чтобы были видны лица Чупиловой и Сотниковой.
— Можете объяснить, что здесь изображено?
— Конечно, — сердито сказала Лидочка. — Это Володина картина. Он ее с таким рвением писал, а Верка хотела уничтожить, вырезала из рамы и потащила на помойку. Если бы не я, мир точно лишился бы гениального полотна. Ее, кстати, с декабря не бывало в мастерской, а тут ни с того ни с сего заявилась. По всей вероятности, специально, чтоб уничтожить картину!
— Вы знаете, кто изображен на полотне? — спросил Навоев.
Лидочка беглым взглядом окинула истерзанный холст и пожала плечами.
— Скажем так, эти тетки мне знакомы, но кто они такие, не знаю! В разное время они приходили к Володе позировать. А эти кикиморы, — указала она на Чупилову и Сотникову, — совсем недавно, после Нового года. А, нет! Эта тоже была! Но один раз сразу после праздников!
И она ткнула пальцем в лицо на холсте, которое принадлежало четвертой по счету пострадавшей — диспетчеру Татьяне Ивановне Жуковой.
— С чего вдруг вы обозвали их кикиморами? — неподдельно изумился Навоев. — На мой взгляд, очень симпатичные дамы!
Лидочка язвительно хмыкнула.
— Распутницы они, а не дамы! Думаете, они позировать приходили? — Лидочка коротко хохотнула. — Пользовались в мое отсутствие Володиным доверием, и сами понимаете…
Она обвела Миронова и Навоева многозначительным взглядом.
— А вот эту, блондинку крашеную, — кивнула она на Сотникову, — я застала с Володей совсем недавно, в воскресенье, на том диване, что стоит в мастерской. Они так самозабвенно трахались, что даже не заметили меня!
Лидочка поджала губы:
— Пришлось ее выпроводить, а Володя после целовал мне руки и клялся, что она набросилась на него, как безумная!
Кирилл отвернулся к стене. Его распирало от смеха. Надо же, каким востребованным любовником оказался Кречинский!
Навоев продолжал гнуть свою линию:
— Скажите, Лидия, ваш кумир, случайно, не договаривался о новых встречах с дамой, которую вы выгнали в воскресенье?
— Понятия не имею! — Лидочка вновь вытащила сигарету из пачки, но не закурила, а принялась вертеть ее в пальцах. — С натурщицами он сам созванивался по домашнему телефону. У него вечно не было денег на сотовом.
Навоев и Миронов быстро переглянулись, и капитан спросил:
— Вы не замечали в поведении Владимира ничего странного в последнее время?
Лидочка прищурилась и с подозрением осведомилась:
— Вы на что намекаете? Что значит «странного»?
— Но вы же приходили не только на занятия, но и, как сами сказали, накормить, обогреть… Сегодня, к примеру, как вы вошли в квартиру? Вас Кречинский впустил? Впрочем, когда вы застали его с натурщицей, кто-то ведь открыл вам дверь?
Лидочка покраснела:
— Если честно, то я давно дубликат ключа сделала. Только Володе не говорите, а то рассердится. Он ведь часто даже поесть забывает. А я еду для него приносила. Поставлю на плиту или в холодильник и ухожу, а он даже не заметит. Работа для него все! И сегодня я сама зашла. Он, правда, очень пьяный был, но вы не подумайте плохого. У нас настоящая любовь, и вообще, я — его муза. Только я помогаю ему творить, а Верка лишь кровь пьет.
— А для чего Кречинский использовал скальпель?
— Для очистки палитры! — пояснила Лидочка, подтвердив догадку Миронова. — Когда краску накладывают на палитру, она засыхает. Ножом очищать неудобно, а новую палитру каждый раз покупать накладно, да и к ней тоже привыкаешь… Погодите! Почему вы про скальпель спрашиваете?
Лидочка заметно перепугалась, перегнулась через стол и схватила Навоева за рукав.
— Видите ли, — осторожно сказал капитан, освобождая руку, — в течение двух месяцев были совершены нападения на нескольких женщин. Все они, как только что выяснилось, посещали мастерскую Кречинского. Поэтому я должен задать вам уточняющий вопрос: не приходилось ли вам испытывать на себе или, может быть, наблюдать вспышки агрессии со стороны Кречинского? Не казался ли он вам опасным?
Лидочка вытаращила глаза и как будто поперхнулась воздухом.
— Да вы с ума сошли! — возмутилась она. — Неужели вы думаете, что это Володя на них нападал? Уверяю, вы ошибаетесь. Я знаю, кто это сделал!
Кирилл замер, а Навоев подался вперед.
— И кто? — недоверчиво спросил он.
Лидочка снисходительно улыбнулась.
— Ну конечно же Вера! Убийца — она!
Глава 35
Кречинского все-таки не закрыли в «обезьянник», а оставили дома под присмотром одного из оперов с условием, что поутру тот приведет художника в чувство и доставит в угрозыск на допрос. С супругой художника разлучили, хотя Вера рвалась остаться в мастерской. Навоев также настаивал на ее задержании, чтобы допросить вторично уже в кабинете. Миронову пришлось уламывать следователя и доказывать, что неприятностей все огребут сполна, и это непременно скажется на объективности расследования. Но ухо с журналисткой нужно держать востро и ни в коем случае не допускать, чтобы она первой поговорила с протрезвевшим мужем.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
