Лианна допивала второй бокал вина и непрерывно курила. Мне стало ее жаль. Я верила ей. Она наверняка и правда ничего не говорила, а меня подставила какая-то чертова шлюшка. В последний раз я видела ее только со стороны задницы, в которую входил чей-то член.
– Что было дальше?
– Они отошли поговорить, потом тот парень уехал. Я пыталась узнать, что ему было надо, но эта сучка так и не раскололась. Ну, ты же знаешь этих русских! В любом случае через пару-тройку дней ее на хрен уволили – попалась с клиентом.
– Похоже на нее. Так, ладно. Как зовут этого парня?
– Клере. Рено Клере, он француз.
Новость об Эшли поразила меня, но тут мне вообще показалось, что меня ударили под дых, и я громко расхохоталась.
– А что в этом смешного?
– Ничего-ничего, Лианна, прости! Просто у него такое типично французское имя – Рено Клере, ну как будто герой дешевой мелодрамы, честное слово… Ладно, извини, что перебила!
И Лианна рассказала все остальное: она запаниковала, решила, что на свет выплыла история с Джеймсом, пыталась написать мне, но я сменила номер, и тогда она пошла в «Британские картины» и практически силком заставила секретарей пропустить ее к Руперту.
– Ну тот, который твой бывший начальник. Помнишь, ты его еще передразнивала? Классно, кстати, получалось, и правда похоже!
Руперт сказал ей, что подозревает меня в мошенничестве, что им надо найти меня, потому что, с одной стороны, мое поведение плохо сказывается на репутации дома, а с другой – просто потому, что я поступаю нечестно. Как трогательно! Он мрачно намекнул, что, вообще-то, подделка картин – дело серьезное и все может закончиться очень плачевно, а я, возможно, и не подозреваю, что играю с огнем. Вот они и наняли Клере, объяснил он, но раз уж Лианна – моя старая подруга, то почему бы ей не попробовать поговорить со мной? Клере сообщит мой адрес, и ей надо будет просто «случайно» зайти ко мне в гости. Они оплатят поездку в Париж и накинут еще немного сверху. Руперт особо подчеркнул, что дело не терпит отлагательств, потому как он очень за меня беспокоится, поэтому Лианна на самом деле окажет подруге услугу, если согласится помочь.
– Немного сверху – это сколько? Да ладно, не стесняйся, рассказывай!
Две тысячи фунтов, призналась она. Тридцать сребреников, хмыкнула я, но она пропустила шутку мимо ушей.
– Я все равно им не поверила. То есть я сделала вид, что поверила, и решила, пусть они меня дурочкой считают! Вчера вечером этот Клере дал мне твой адрес и сказал, чтобы я немедленно ехала сюда.
– Где он сейчас?
– В Лондоне. Он француз, но живет в Лондоне.
– И ты, значит, приехала.
– Ага.
Я сделала еще глоток вина и освежила бокал Лианны. Та немного приосанилась, почувствовав себя увереннее после признания, и посмотрела на меня своими хитрыми блестящими глазками:
– Ну вот, я все тебе рассказала. А что ты мне расскажешь?
– В каком смысле?
– Джуд, я же не дура! Этот твой Руперт сказал, что ты влипла в неприятности. Сказал, что в Риме убили какого-то парня, поэтому он и беспокоится.
– Какого парня?
– Кэмерона Фицпатрика. Я проверила в новостях по Интернету: чувака и правда убили! В Риме убили этого Кэмерона Фицпатрика! Вскоре после того, как ты уехала из Франции. А он арт-дилер, Джуд, как и ты! А этот парень, Клере, сказал, что ты была в Риме в тот день, когда это произошло!
Черт, черт, черт! Как Клере удалось это разнюхать?! Спокойно, дыши, Джудит, дыши! Мое имя в газетах, конечно, не упоминалось, но фигурировало в отчете да Сильвы. Документация доступна кому угодно, тем более что этот Клере наверняка частный детектив. Так, Джудит, не отвлекайся! Решай проблемы здесь и сейчас!
Лианна, конечно, не семи пядей во лбу, но и тупой ее не назовешь. Когда речь шла о деньгах, она могла повести себя как крыса, учуявшая запах крови. Я была искренне впечатлена тем, что ей удалось собрать воедино кусочки головоломки, но чего она ожидала? Что я во всем ей признаюсь и позволю шантажировать себя?
– Ну и что? Да, я была в Риме! Меня допрашивала итальянская полиция. Мне было страшно, если честно. Я надеялась, что Кэмерон возьмет меня на работу. Ужасно, что с беднягой произошло такое… Думаю, Руперт тоже знает, что я была там, просто не стал тебе говорить. Может, из-за этого он и начал подозревать меня в каких-то темных делишках, ну и дальше-то что? Он мог бы просто связаться со мной сам и лично задать все интересующие его вопросы, а не играть в идиотские кошки-мышки! Ты-то тут при чем?
– А почему Руперт так сильно хочет с тобой поговорить? Почему он так обрадовался, увидев меня?
– Понятия не имею! Может, решил, что дешевый перепихон подвернется! – выйдя из себя, отрезала я.
Лианна поморщилась, как от пощечины, но виду не подала.
– Джуд, я не хочу с тобой ссориться! Ты во что-то вляпалась, да? Поэтому они и хотели, чтобы я с тобой поговорила и все разузнала. Но зачем нам связываться с этими придурками? В Каннах у нас все получилось, правда? Мы все сделали вместе! Потому я и решила, вдруг смогу тебе помочь. Две головы лучше, чем одна!
– А что мы сделали? Что мы сделали вместе? Понятия не имею, о чем ты говоришь!
– Да ладно тебе, Джуд…
Я попыталась сдержать гримасу отвращения, и мне это почти удалось. Сухо улыбнувшись, я победоносным тоном заявила:
– Давай начистоту, Лианна! Ты пришла сюда не ради Руперта и не затем, чтобы решать его проблемы. Сколько тебе нужно? Сколько ты хочешь за то, чтобы ты никому не говорила насчет Джеймса, вернулась к Руперту и сказала, что не смогла найти меня. Ты же думаешь, что я его боюсь, да? Так сколько?
Сколько с меня собиралась снять эта несчастная тупая сучка, я так и не узнала, потому что шесть таблеток бензодиазепина, которые я высыпала в бутылку неплохого «Мадирана», наконец-то сработали. Голова Лианны запрокинулась и упала на спинку дивана, полупустой бокал выпал из обмякшей руки, и вино пролилось ей на колени. Седативные и таблетки для похудения: французские доктора – сама любезность, вот почему француженки не толстеют. Хорошо, что у меня черный диван: пятен не останется.
Жаль, французские таксисты не так сговорчивы, как врачи. Я потратила кучу времени на то, чтобы, отхлестав Лианну по щекам, привести ее в полубессознательное состояние и заставить выпить немного воды. Мне казалось, я целую вечность тащила ее на себе вниз по лестнице, а потом по бульвару, целую вечность искала такси, но таксист не хотел нас везти, потому что Лианна явно была никакая и он боялся, что ее стошнит прямо на его новенькие синтетические чехлы. Я надеялась, что ее не вырвет, это не в моих интересах, и ласково шептала ей на ухо: «Не волнуйся, все в порядке, просто ты немного перебрала, все будет хорошо». Второй таксист оказался более любезным, мы сели в машину, и Лианна тут же отключилась, положив голову мне на плечо. До площади Вогезов на другой стороне Сены было рукой подать, но я успела найти ключ от номера в ее сумочке, отсчитать двадцатку шоферу, и мы были на месте. Потом я чуть не умерла, пока тащила Лианну через холл, повесив обе наши сумки на одно плечо, не говоря уже об огромном зонтике, который мне пришлось раскрыть, чтобы мы обе не вымокли под ливнем. Тем не менее, обнимая Лианну левой рукой за поясницу, мне кое-как удалось довести ее до лифта. Если бы персонал начал косо посматривать на нас, то я с извиняющейся улыбкой ответила бы, что она англичанка, но, к счастью, в отель прибыла группа японских туристов, поэтому у администратора и портье дел было по горло. Номер находился на третьем этаже. Я бросила зонтик, возясь с карточкой-ключом, а подруга детства сразу же кулем осела на пол, смешно согнув ноги в коленях, словно марионетка, исполняющая плие.
