Самое странное – после одержанной победы, локосиане не стали развивать успех, а ретировались. Вернулись назад в свой мир через тот же узловой терминал.
Что-то здесь было не так! Как будто главной задачей у них, с недавних пор, стало не одержание победы, а… накопление боевого опыта. И хотя душа надеялась на русское «авось!» – умом я понимал, что не может, не может столь могущественная цивилизация бесконечно долгий период находиться в ступоре!
Иначе она давно бы уже валялась на помойке мироздания. Пусть у них проблемы с настоящими воинами в частности и с милитаризмом вообще, но техника-то, чёрт возьми, у них мощная и эффективная! Уж коль хватает ума и возможностей следить чуть ли не за каждым нашим шагом…
Глава четырнадцатаяНашествие
Когда постовые сообщили о приближении какого-то вооруженного стада обезьян, я первым выскочил на крыльцо. Показав жестом – оставаться на местах! – побежал по тропинке, ведущей к упомянутому посту.
Я ждал его. Знал – рано или поздно он появится. Более того – он был мне нужен. ОЧЕНЬ нужен. Поэтому амулет Крома, завоеванный в честном поединке, лежал в моём кармане, ждал своего часа.
Дождался. Я на бегу нацепил неандертальскую святыню на шею, поправил ремешок – чтобы соответствовать образу побратима…
Они стояли, сгрудившись и озираясь в разные стороны. Я успокоил командира блокпоста словами: «это ко мне». Он, похоже, не поверил. Да и мыслимое ли дело – с ТАКИМИ иметь ДЕЛА?! Однако, предпочёл не сомневаться вслух – старшим виднее, как именно сходить с ума. По моей команде вооружённые постовые исчезли из поля зрения и понемногу напряжение среди древних людей ослабло. Все их взгляды устремились на меня – единственную человеческую фигуру, стоявшую на их пути.
– Кро-о-ом! – собственный голос показался мне чужим, словно я вызывал джина или же ещё какого сказочного персонажа.
Стадо зашевелилось. С ворчанием раздалось в стороны. Изнутри, отодвинув зазевавшихся, показался…
Кром-вождь!
Я смотрел, смотрел, не отводя пристального взгляда, как он шёл, как остановился…
Мохнатая, покрытая коричнево-серой шерстью, фигура Крома раскачивалась в пяти шагах.
Неандерталец был среднего «человеческого» роста – ниже меня почти на голову, – хотя среди своих заметно выделялся. Крупная грудь, широченные плечи. Морда, которую я себя с трудом убедил называть лицом, сплошь испещрённая шрамами. Среди них было два глубоких – в области левого уха и на правой щеке. Тяжёлые надбровные дуги и массивный покатый лоб… эх, знать бы, что за мысли блуждают под ним! Наверняка бродят, ведь ЧЕЛОВЕК же, пусть и «тупикового» рода-племени, расплатившегося исчезновением с лика Вселенной за поражение в эволюционной войне… Его глубоко посаженные тёмные глаза ощупывали меня не менее внимательно.
Из всей одежды на вожде по-прежнему была лишь волчья шкура, прикрывающая чресла и окрестности. Так же негусто было и с вооружением – ничего кроме массивного копья с каменным наконечником, на которое неандерталец иногда опирался при ходьбе.
Верхняя губа вождя приподнялась, обнажив мощные передние зубы. Из утробы наружу вырвалось негромкое уверенное рычание. В глазах возникло нечто осмысленное. Толстые губы искривились, зашевелились, как будто что-то пережёвывали, и я опять услышал его неповторимый глухой голос:
– Кром-вождь… – тычок в свою грудь, – приветствует тебя… Алисей… друг.
И я понял его! Дословно. Неужто в разговорах с человеком «тупиковой ветви» всепланетный толмач продолжает функционировать? Или – я хорошо запомнил обертона рычания… дословно.
Я непроизвольно проследил за тычком и застыл, увидев прячущийся в густой шерсти вождя крупный медальон. Медный Феникс на зелёном шелковом шнурке! Красноватая мифическая птица, нашедшая приют на груди Крома.
Мой талисман, подарок покойного отца. Я уже несколько раз жалел, что отдал его неандертальцу. Но что поделать, обстоятельства в тот момент были уж слишком крутыми – не до жадности и сентиментальности. Моя жизнь попросту висела на волоске, и я отдал бы тогда не только зелёный шнурок с реликвией. Много больше, лишь бы волосок тот не порвался.
Долгий взгляд, в котором промелькнула целая гамма чувств – от сожаления до благодарности. Я с трудом отвёл глаза. Вождь также уставился на амулет, висевший на моей груди. На его бывший амулет! Правда, наткнувшись на застывшие глаза без зрачков, взиравшие с костяного лика, Кром заметно дёрнулся. По его лицу пробежала болезненная судорога. Мне показалось – он по-настоящему опасался мести злого духа, изображённого на амулете. Или же за этой реакцией скрывалось что-то другое?!
Я впервые озадачился: откуда он взялся у дикаря? С виду непропорционально вырезанный лик существа, в котором присутствовали как человеческие, так и звериные черты. Его пасть была оскалена и в то же время искривлена в демонической ухмылке.
Было ли ЭТО образом злого духа-покровителя? Уж больно смахивало на отображение ЧЕЛОВЕКА вообще, с извечной борьбой человеческого и звериного. Я впервые посмотрел на эту вещицу, как на символ. Но… дикарские ли руки её сработали?!
Я подвёл под амулет ладонь. Покачал, как бы взвешивая, эту массивную отполированную кость. И, насколько позволял ремешок, протянул по направлению к вождю. Не отрывая взгляд, приподнял вопросительно брови. Повёл головой, предлагая обратный обмен.
Его глаза вспыхнули. И тут же потускнели, взгляд опустился к земле. Негромко зарычав, вождь отрицательно покачал головой – настоящее дитя природы, не умеющее притворяться. Для него было яснее ясного, что Дух уже знает о том, что Кром был побеждён, а значит – не может носить амулет. Недостоин…
«Херр оберст… Ты бы это… с высшими приматами поосторожнее. В каждом из них – зародыш Кинг-Конга. Как бы ОНО на нас не прыгнуло врасплох! Угомонись, мы ведь не в войсках ООН».
Мой альтер-эго, похоже, не одобрял мою миротворческую деятельность.
«Антил, тебе слово «побратим» хоть что-нибудь говорит?»
«Вот-вот. ГОВОРИТ… что от таких побратимов надо прятать всё, начиная со спичек и заканчивая самыми уязвимыми местами тела. Слышишь, Дымов, где ты их разыскиваешь?! Они тебя плохому научат! – Антил сегодня был не в духе, что не мудрено. – Брататься он наловчился, ишь ты… Только усыновлять их не вздумай – самим есть нечего!»
Я устал от перепалок с самим собой настолько, что промолчал. Хотя, хотелось спросить: «Что ты понимаешь в спецоперациях, нахлебник-теоретик?!»
Сдержался.
Процесс обнюхивания затянулся. И я решил взять протокол встречи на высшем уровне в свои руки. Жестами попытался объяснить Крому, что нам надо поговорить наедине. После нескольких попыток он понял, чего я от него хочу, и заковылял рядом со мной. Отойдя метров на двадцать, я остановился и произнёс, глядя прямо ему в глаза:
– Кром. Твоему другу Алексею нужна помощь. Мне… – похлопал я себя ладонью по груди. – Мне… Очень нужна помощь. Твоя помощь, Кром.
