Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
За этим занятием не замечаю, как в комнате появляется Супермен. На плече штатив. На другом висит фотоаппарат.
– Ты что тут делаешь?
– Да так… Зашла просто!
– Я слышал, ты тут чем-то стучала…
– Флешка вон накрылась. Расколотила ее, чтобы никакой умелец не смог восстановить.
– А что на ней было?
– Так… Пустяки…
Знал бы ты, что обломки, на которые ты смотришь, стоят сто тысяч евро!
Супермен ставит к стене штатив, осторожно снимает с плеча фотоаппарат. Плюхается в кресло напротив меня.
– Как успехи? – спрашиваю.
– Какие могут быть успехи? – грустно отвечает Семен. – Что можно снять в этой дыре?
– Ну, знаешь, это только плохому танцору всегда что-то мешает. А настоящий гений найдет сюжет где угодно. Анри Брессон снимал шедевры, не выходя из дома.
– Кто это? – нахмурился Супермен.
– Был такой мастер. Считается одним из лучших фотографов всех времен. Тебе, вообще-то, не мешало бы знать историю фотографии. И тех, кто вошел в нее.
– Зачем? – пожал плечами Супермен. – Ничей опыт не может меня чему-то научить.
– Разве тебе не интересно, как творили и чего достигли признанные мастера?
– Нет. Это может вызвать только зависть. Или неприязнь. Отторжение. В зависимости от качества работы. Не факт, что общепризнанный автор – это обязательно гений.
– Но, чтобы знать это, надо хотя бы познакомиться с его работами.
– Прежде всего ремесленникам от фотографии. Тем, кто мнит себя фотографом. Или очень хочет им стать. При этом одни сознают, что самое большее, чего они достигнут, – это научатся копировать чужой опыт. Но их это устраивает, ведь нередко этого достаточно, чтобы зарабатывать деньги. Другие же наивно надеются, что чужой опыт сделает их мастерами. Но я не настолько наивен. Никто меня ничему не научит.
– Так ты всезнайка!
Супермен смотрит на меня с откровенной жалостью. Как на обреченного.
– Пойми: на художника невозможно выучиться! – медленно говорит он. – Композитор должен знать только нотную грамоту, чтобы записать мелодии, которые звучат в его голове. Поэт или писатель должен мало-мальски знать орфографию, чтобы зафиксировать рождающиеся сюжеты. А настоящему фотографу нужны только фотоаппарат, глаза, чтобы видеть, и руки, чтобы нажимать кнопку. Есть еще обработка негативов и снимков. Способность видеть сюжет дана художнику от природы. Ему остается только реализовать заложенный в него дар.
Не могу скрыть своего изумления. У моего Супермена, оказывается, есть собственное представление о философии гениальности. Столько лет с ним живу, и не знала! Даже не догадывалась!
– Очень интересно! А что ты скажешь о музыкантах-исполнителях? Об артистах? Есть среди них гениальные? Или все они тоже ремесленники?
– Гений – это творец! Не все, кто что-то написал, гении. Что касается актеров… Что творит артист, читающий чужие тексты? Или показывающий эмоции героя, которые расписаны гениальным автором? Ничего!
– Он создает образ… – пытаюсь вставить я, но Супермен меня обрывает:
– Чушь! Он ничего не создает! Все создано воображением автора. Актер всего лишь выполняет его инструкции, записанные в тексте произведения. С нужным выражением читает тексты и усиливает их восприятие визуализацией эмоций. Да, это нелегко. Да, это не каждому дано. Надо иметь определенные способности. Но это не творчество! И уж тем более – не гениальность!
– А музыкант-исполнитель?
– То же самое! Только в отличие от актеров музыканту надо в совершенстве владеть техникой воспроизведения того, что написал композитор. Это намного сложнее, чем ахать или охать, плакать или смеяться на сцене. Изображать любовь или ненависть, страх или отвагу. Ну и так далее. Но это – не творчество. Это такое же ремесло, как… замена прокладки в унитазе. Этому можно научиться.
– Ты хочешь сказать, что гениальным исполнителем может стать каждый? Стоит только пожелать?
– Я этого не говорил. Конечно, не каждый. Как бы тебе объяснить? Вот есть такой спринтер, Усейн Болт. Никто сегодня не может пробежать сто метров быстрее, чем он. Допустим, он захочет стать мировым рекордсменом в беге на тысячу метров. И как бы он ни старался – у него ничего не получится. Потому что он рожден бегать короткие дистанции. У него, образно говоря, «быстрые мышцы». Они дают ему возможность развивать большую скорость на ста метрах, но он никогда не победит на длинной дистанции. И наоборот. Возьми любого бегуна-кенийца. У кенийцев мышцы медленные. Приспособленные к долгому, изнурительному бегу на длинные дистанции. Тут им практически нет равных. Но поставь кенийца на стометровку – и он всегда придет последним. Понятно?
Я начинаю заводиться. Чувствую это, но ничего не могу с собой поделать. Надо же как-то поставить моего доморощенного философа на место. Спрашиваю вкрадчиво:
– Ты хочешь сказать, что способности определены генетикой?
– Ну, в общем, да.
– Так это и есть гениальность! Исключительные способности, данные человеку от природы. От Бога, если угодно.
Супермен хочет что-то возразить, но меня уже не остановить:
– Если человеку от Бога дано выразительно читать чужие тексты. Передавать со сцены в зал эмоции, которые испытывает его герой. Держать огромный зал в напряжении. Заставлять зрителей, в зависимости от мизансцены, плакать или смеяться. Грустить или ненавидеть. Сопереживать герою. Если он все это может, потому что это дано ему Богом! Это что, не гениальность?
– Я говорю только, что гения нечему учить…
– Неправда! – вскипаю я. – У Галины Вишневской изумительной красоты голос. Но если бы ее не научили им пользоваться, если бы не вытащили наружу талант, который дремал внутри нее, о котором она, может быть, и знала, да не понимала, как им пользоваться, – и не было бы великой Вишневской! Ее учили! И научили!
– Ладно! – примирительно говорит Супермен. – Чего кипятишься? Все равно ты меня не переубедишь!
Мы умолкаем. Семен старательно убирает с фотоаппарата невидимые пылинки. Чувствую: мысленно он уже с Клэр. Несколько секунд думаю: сказать, что знаю про его увлечение и связанные с этой фифой планы? Прихожу к выводу, что не стоит! Предупрежден – значит, вооружен! Пусть думает, что я пребываю в неведении! А про то, что продала дом? Нет! Это будет моей тайной до самого конца! Но кое-что я тебе скажу.
– Сегодня я встречалась с человеком, который хочет купить наш дом.
Супермен встрепенулся. Отодвинул фотоаппарат в сторону, всем телом подался ко мне:
– Кто такой? Откуда взялся?
Рассказываю про первую встречу с Вениамином Аркадьевичем. О том, что знаю его еще по Питеру. Что нанимала его для слежки за Лизкой, не говорю.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
