Боль раскалывала голову. Вместе с ней другая, еще более сильная, продолжала мертвенно-холодной рукой сжимать сердце. Он стал убийцей. По его вине погибли десятки, может быть, сотни людей. Он видел, как четверо из них сгорели живыми факелами, слышал их душераздирающие, отчаянные крики. Они ни в чем не были виноваты, у них, быть может, были жены и дети. Матери у них были точно. Он отнял их жизнь, отнял никчемно, бездумно и жестоко. И все это лишь ради того, чтобы спастись самому. Чтобы доказать принцессе, что он может ударить в ответ.
Даниэль поднял голову, постепенно приходя в себя.
Он был жив.
Воспоминания о мощном, пронзившем все тело толчке, бросившем его сквозь стремительно мелькнувшие толщи пространства и межмировых пластов, все еще заполняли его. Они были очень ярки — он видел все это, запечатлел в краткий, безумно болезненный миг. Он прошел сквозь барьеры пространства, сквозь тени и свет, а они прошли сквозь его теперь разбитое, кровоточащее, ободранное тело.
Телепорт бросил его куда-то далеко на север, — судя по холодной, покрытой жухлой травой земле и по ледяному ветру, мчащемуся в темных, пронизанных призрачным светом звезд, небесах.
Встав, поморщившись от сковывающего движения холода и боли, юноша огляделся.
Во все стороны простиралась неровная, источенная ветрами, исполосованная ливнями, полумертвая равнина. Неподалеку полого вздымался небольшой холм. Даниэль решил взобраться на него и уж там, посмотрев, решить, куда ему идти.
Впрочем, по большому счету, ему теперь было почти все равно куда. Мастер Керби, принявший заказ, должен был телепортировать его далеко на юг, в Тальгду, одно из сильных независимых Баронств, где Даниэль хотел найти забвение, безопасность и покой. Обдумать происшедшее и решить для себя, стоит ли помнить об этом и мстить. Или лучше скрыться, тщательно и навсегда, чтобы дожить свой век обычным богатым отшельником, купив усадьбу неподалеку от побережья. Денег и ценностей в заплечной сумке, которую Даниэль держал в руках, было примерно тысяч на сто пятьдесят имперских фрагранов,{24} и практически везде имперские бумаги с изображением Дракона были в ходу.
Куда забросил его исковерканный телепорт, Даниэль пока не понимал. Он никогда не был особенно силен в географии материка, несмотря на хорошее образование, полученное из рук матери. Правда, подгоняемый холодом, он довольно быстро вспомнил, что огромных пустошей, тянущихся во все стороны на многие десятки и даже сотни миль, в пределах преподанного ему на уроках географии, было всего три. И все три имели свое название.
Одна, пустынная, расположенная далеко на юге с обратной стороны южных гор, вторая, Кочевничья пустошь, на западе от Империи, длинная, с юга на север пересекающая половину материка, и третья, северная, примыкающая к великой реке Иленн.
С трудом поднявшись на холм, чувствуя боль в слабых, избитых ногах и сдерживая рвущийся с губ постоянный стон, он увидел, что дальше на юг тянется изрытая ущельями и оврагами земля. И что не очень далеко, в дне или даже полудне пути отсюда, у самого горизонта темнеет, изредка посверкивая, линия текущей очень широкой реки.
Это могла быть только красавица-Иленн, матерь всех рек, отделяющая север от центра материка; и такая старая, безжизненная земля по течению Великой Реки была лишь в одном месте.
Даниэль со вздохом сел на каменистую землю, покрытую редкой желтеющей травой. Телепорт забросил его в Дикие Земли, в сторону, прямо противоположную направлению заказанному. По длинной диагонали от Баронств, наискось пересекающей континент.
Опустошение, и так гнездившееся в нем, теперь заполнило его полностью. Ему было все равно, идти теперь куда-то или не идти, абсолютно наплевать, что может случиться с ним и как ему добраться до Тальгды.
Потому что пройти Дикие Земли, даже с его кольцом и ножом, было практически невозможно. Для одиночки, который не знает, откуда ждать опасность и как избежать ее. Не имеющему нормального оружия, съестных припасов, воды…
Хотя, подумал Даниэль, к которому вместо первоначального злого страха возвращалось привычное здравомыслие, вполне возможно достигнуть берега Иленн, и, попытавшись найти там что-то, на чем можно отправиться вниз по реке вплавь, он недели за полторы-две доберется до вполне обитаемых земель… может быть.
Опустившись на подстеленную куртку, не слезая с холма, он тяжело вздохнул. Шансов на сплав не было практически никаких. Широкая, величественная, Иленн была в то же время стремительной, опасной, именно в этой части испещренной множеством мелей, впадин и порогов. Да и деревьев, годных для того, чтобы сделать из них плот, Даниэль, осмотревшись вокруг, так и не увидел.
Не может быть, подумал он, тяжело поднимаясь, глубоко и медленно дыша, словно собравшийся в долгий и опасный путь старик, не может быть, чтобы вокруг не было ни одного нормального дерева. Лучше мертвого и сухого.
Взгляд его, пытливый, после нескольких минут наблюдения наконец-то поймал пару таких, сухих и черных, замерших напротив друг друга, будто рыцари, волей проклятия или волшебства прервавшие неоконченный поединок. Но они были не так уж и далеко. То есть довольно близко отсюда. А значит, даже если он сможет вырезать или выломать из черных тел хоть одно нормальное бревно, его придется тащить к берегу с пару тысяч шагов. Через неровные холмы и частые овраги.
— Даниэль против воли рассмеялся, хрипло и каркающе, потому что в горле уже пересохло. Фляги он с собой не взял, не подумав о возможности неточного телепорта, как не взял ни крошки еды. После смерти матери он вообще ничего не ел, и теперь, когда юноша в общем-то пришел в себя, сжавшийся, ноющий желудок требовал своего.
«Это наказание, — подумал Даниэль. — Боги Тьмы наказывают меня. Смеются надо мной. Но какова ирония!..»
Именно в этот момент он и заметил движущийся в его сторону маленький, несильно мерцающий красный огонек.
Казалось, он плывет сам по себе в темноте блеклой, серой ночи, никто и ничто не несет его вперед. Но медленно передвигающийся огонек явно петлял. Обходил светлые проплешины лысых холмов, огибал темные, изломанные и неровные трещины оврагов. Он продолжал приближаться, но очень медленно. Словно несущий его шел пешком.
После пяти минут наблюдения Даниэль уверился, что носитель огня направляется примерно в его сторону, а значит, если это не чудовище или неупокоенный, с ним вполне можно поговорить. Даже если это преступник и убийца… теперь ведь он сам был таким. Воистину, усмехнулся Даниэль, Боги смеялись, бросая его в Дикие Земли, прибежище изгнанников и беглецов…
Однако, судя по скорости передвижения, шагать неизвестному оставалось еще около полутора часов, если он вообще не свернет куда-нибудь. Даниэль решил, что лучше всего было бы идти к нему навстречу, затем подумал, что еще умнее было бы за ним проследить, после вспомнил, что в Диких Землях самое безопасное — сидеть на месте, не двигаясь, чтобы не привлекать ничьего внимания, и, наконец, тяжело вздохнул и понял, что данным ему временем лучше всего воспользоваться, чтобы отдохнуть.
