В-третьих, пролетев по восходящей дуге примерно сто пятьдесят шагов, ожерелье снизошло прямо в центр густой, живой темной волны надвигающихся, яростно кричащих алоглазых убийц.
И там, в самом центре передних рядов наступающего войска, родился объединенный силой Призрачной Бездны и самого Ррарга Рыкающего, жестокого, пылающий, кромешный Ад. Камни Вайры наконец-то выпустили на волю всю вложенную в них энергию, усиленную поглощенной злобной силой Божества. И мощь удара оказалась ужасна.
Взрывная волна, пронесшаяся во все стороны от вспухающего черно-алого облака, свалила на землю и Вайру, и Элейни, и шамана, и всех трех коней; Ллейна по-прежнему не было видно.
На некоторое время все были оглушены, ослеплены, опустошены и бессильны, затем быстро стали приходить в себя.
Было тихо и практически безлюдно. Бессхаррно. Оставшиеся в живых, — жалкие несколько сотен в задних рядах, разворачивающиеся и убегающие прочь, — в них царили паника, кромешный ужас и дикая боль. Клацающее челюстями Божество уничтожило послушных своих рабов.
Шаман, увидевший это, издал рокочущий, яростный вой и, внезапно сорвав со своей груди символ собственного Божества, метнул костяной диск прямо встающей Вайре в лицо.
У Отверженной не было больше сил. Метнув пульсирующее ожерелье далеко, на сотню шагов вперед, она осталась полностью бессильна и беззащитна; костяной диск в воздухе озарился багровым светом и тонко завизжал, словно предвкушая, как вопьется в бледное, залитое кровью и покрытое грязью женское лицо...
Но совершенно обычная, материальная стрела, выпущенная из Ллейнова лука, сбила его в полете лишь в локте от отшатывающейся Отверженной.
Однако в этот момент и Ллейн допустил наконец первую ошибку. Он слишком близко подскочил к собакоглавому, и тот каким-то образом успел его обнаружить. Взревев, он резко развернулся и нанес в пустоту краткий мощный удар.
Элейни услышала вскрик эльфа, звук падения его тела, и в тот же момент, не дожидаясь дальнейшего, торжествующий гнолль метнулся вперед, к Вайре.
Он понял, что теперь главный враг обессилен, и второй по силе оглушен, и нужно только успеть разделаться с обоими, пока они не пришли в себя, а затем прикончить остальных, и тогда он — он один — будет победителем в этой жуткой бойне, уничтожившей две трети его войска!
Вайра не успела даже отползти в сторону, когда он прыгнул на нее, и глаза ее закрылись, а тело, обессиленное, распростерлось на траве.
Но в это мгновение на него обрушился... Малыш.
Конь, яростно крича, молотил по спине и голове собакоглавого копытами, всякий раз оставляя кровоточащий след; Гром и Вихрь, возбужденные, пляшущие каждый в пяти шагах, отчего-то не бросались вперед ему помочь; в глазах их был дикий животный страх.
Малыш же сражался, словно человек. Словно воин, защищающий свою любимую, — и именно благодаря его вмешательству Вайра осталась жива.
Шаман, получивший несколько мощных ударов по голове, покачнулся и упал, не долетев до Отверженной лишь пары шагов.
Он сумел с трудом вскочить и, улучив момент, ухватить Малыша за ногу, а затем вонзиться зубами ему в шею.
Брызнула кровь, яростное, стенающее ржание огласило поднебесный простор, и Малыш, судорожно дернувшись, свалился на землю, с выдранной глоткой, медленно и неловко шевеля целой и сломанной ногами.
— Вперед! — раздался четкий, звенящий, непререкаемый Ллейнов приказ. — Убейте его!
И Гром с Вихрем ринулись вперед.
Следующие несколько долгих, наполненных ржанием, рычанием и визгом десятков секунд лошади топтали все более содрогающееся, все менее подвижное тело Пса, а Ллейн посылал одну за другой точные стрелы из темноты, каждая из которых заставляла тело гнолля конвульсивно вздрагивать.
Наконец все было кончено. Оставшиеся на пустой равнине, усеянной трупами, два полурослика, гном и воин-человек без сознания, обессиленная Вайра, два измученных, яростных и медленно успокаивающихся коня, девочка, пережившая все это, и невидимый эльф, молчали.
Ллейн сказал командное слово и стал видимым. Он возник у истоптанного, обезображенного тела, и, выждав несколько мгновений, проверяя, мертв ли он, наклонился и перерезал ему горло.
Затем подошел к коням и принялся успокаивать их.
— В общем, так, — хрипло сказал он, разворачиваясь к Элейни через минуту, — нужно уходить отсюда, как можно скорее. Призвать еще кого-нибудь я не смогу. После той Волны все словно вымерло. Вайра, Герт и гном сейчас совершенно ни на что не годны. Их и тебя понесут кони. Мы с полуросликами пойдем пешком... — Он покачал головой, вытер испачканное грязью лицо и безнадежно добавил: — Не знаю, как мы сумеем спастись.
— Сумеем! — сквозь чистые, соленые слезы, ласково гладя Вайру по вспотевшему грязному лбу, ответила Элейни, кивая ему.
В глазах ее светилась надежда. Эльф улыбнулся, увидев ее. И снова стал самим собой.
— Давай помогу, — сказал он, подходя и поднимая женщину на руки.
«Само начало активных действий, та жуткая и до сих пор, по имеющимся у меня сведениям, неизученная Волна, захлестнувшая в едином порыве весь Север и приведшая к фактически моментальному захвату северных пограничных территорий Гаральда, началась ранним утром, еще до рассвета, двадцать первого октября 259 года. В день, который позже был назван днем Вторжения.
И первой на пути Орды Второго Нашествия была... небольшая передвижная крепость Гаральда, в тот момент находящаяся в введении одного из опытных командиров, носителя прославленного Гараладского Орла, Тагера Гранта. Мы уже знаем, что практически весь гарнизон крепости был вырезан в считанные минуты, мы даже знаем, как именно произошла сама атака и что необычного было в ней и после нее. Мы точно установили, как именно действовали отдельные части армады до и после этого штурма, одновременно с ним. Как начиналось продвижение на юг. Как был омрачен Хельтавар...
Однако нам до сих пор остается неясным, почему наступление на юг было начато Ордой именно с этой крепости. Малая по размерам и не имеющая практически никакого стратегического значения, она не должна была стать объектом того внимания, которое привлекла к себе.
Находясь несколько северо-западнее основного удара первой группы войск, крепость не должна была привлечь особое внимание направляющих армаду сил, — если только не было чего-либо, ценного настолько, чтобы оправдать отклонение некоторой, очень незначительной, правда, части войска в ту сторону, и собственно факт первенства взятия этой крепости во всем Втором Нашествии. Что стало решающим фактором в принятии такого решения? Чего искали в крепости Имлад жрецы Ррарга, возглавлявшие атаку? И нашли ли они это?..
В частности, именно этим вопросом занимается сейчас одна из групп вверенной мне комиссии. И, надеюсь, факты, которые нам удастся установить, помогут пролить свет на произошедшее там двадцать первого октября 259 года.
