Я не верю, что обычный врач лучше подготовлен психологически к столкновению со смертью, чем психиатр. Скорее я предположу, что психиатр выбирает свою профессию из-за своей более сильной, существующей изначально, общей, не обязательно отрицающей смерть, психологической патологии. Кроме того, поскольку рана доктора постоянно реактивируется вследствие индуктивных воздействий, возникающих от аналогичной патологии пациента, то более явное психологическое воздействие от пациентов психиатра острее воздействует на открытое поведение психиатра, чем в работе врачей, которые работают с телом пациента.
Итак, архетипная функция целителя включает функцию жертвенного рliarтакos, козла отпущения, который предлагает себя и свою чувствительность и способность переживать боль в качестве жертвы. Он выбирает нести и метаболизировать болезни пациента и разделяет с ним заточение в инкубационной камере. Целитель делает это с риском «сгореть дотла», истощить все силы, в том случае если возьмет на себя больше, чем сможет перемести и эффективно обработать.
С другой стороны, в той степени, в которой бессознательный страх смерти и стремление контролировать болезнь и смерть для собственного сохранения будут определять мотивацию выбора профессии, врач будет бороться со смертью и болезнью, как таковой. Это приводит к тому; что доктора начинают интересовать только средства, техники и методы, а не индивидуальность, потребности роста и страдания их пациентов. Они могут назначить такие средства, которые будут сохранять жизнь, но сделают ее одной сплошной мукой, потому что сами они не признают, что смерть тоже может быть потенциальным целителем.
Перед целителем может встать дилемма: либо быть излишне отчужденным, либо полностью идентифицировать себя со священной жертвой, жертвенным pharmakos (см.: Сильвия Бринтон Перера, «Комплекс козла отпущения», Toronto, InnerCityBooks, 1986, с. 73).И первом случае он будет вынужден занять позицию манипулирования силой, во втором — пожертвовать собой, чрезмерно расходуя свою энергию и позволяя пациенту, требующему слишком много силы, опустошать себя. Такие повышенные требования со стороны пациента могут возникать, когда врач отказывается от своего участия в контроле силы и власти.
Разрушение и преобразование получающейся в результате негативной обратной связи взаимно усугубляющих себя патологий зависит от осознания пациентом своего участия и вклада в этот процесс, а также от способности врача «потенцировать» «болезнь» в лекарство посредством сознательного понимания того, что, будучи целителем, он является pharmakos, архетипным козлом отпущения. Он позволяет себе знать, что он именно тот, кто должен страдать от «зла» и патологий других. Следовательно, чтобы избежать «инфицирования» других (своими собственными инфекциями, от которых невозможно избавиться), он должен подвергаться постоянному «очищению», то есть постоянно осуществлять проверку природы и уместность своих реакций (и/или излишне острых реакций), которые могут быть подобными состоянию пациента.
Целитель должен всегда стоять на страже собственных ран и комплексов, своей тенденции проецировать их на других и идентифицировать с подобными состояниями пациентов.
НАРУШИТЕЛЬВ воплощении архетипа целителя с его аспектом нанесения ран и предложением собственной склонности к болезни в качестве подобного лекарства, целитель воплощает и несет в себе аспект порождения болезни, вторжения архетипного поля болезни. Наша алхимическая серия рисунков (глава 8) показывает того, кто в конце концов присоединится к старому королю в инкубационной камере, как атакующего разрушителя. Аполлон, целитель и отец Аскления, архетипиый врач, был разрушителем, источником болезни согласно «Илиаде». Гомеопатические доказательства демонстрируют, как предрасположенность к исцелению потенциальных лекарств определяется их точной способностью вызывать болезнь. Вторгающаяся болезнь и исцеление есть аспекты одной и той же динамики. Целитель, как и Аполлон, может не только исцелять, но и ранить.
Традиционное предостережение врачам, Noli nocere («не навреди»), было бы излишним, если бы не проистекало из всегда присутствующей угрозы ятрогенной (вызванной неправильными действиями врача) патологии. Поскольку в задачи целителя входит помочь и подтолкнуть пациента к тому, чтобы он принес в жертву некоторые элементы «статус-кво» в пользу «вторгающейся» новой динамики, целитель может в ходе любого терапевтического вмешательства, нс только хирургического или медицинского, стать тем, кто идентифицируется с вторгающимся нарушителем.
Но чаще, однако, целитель становится нарушителем, когда его терапевтический энтузиазм переходит границы, в рамках которых воздействия от его вмешательства могут быть интегрированы динамикой пациента. Существование ятрогенных болезней — это общеизвестный секрет. Вредное воздействие опрометчивого хирургического вмешательства или даже того, которое было осуществлено из лучших побуждений, «побочные» эффекты, вредное воздействие лекарств слишком высокой потенции или слишком частые повторы гомеопатических средств для чувствительных пациентов —со всем этим мы должны считаться, несмотря на все попытки избежать ошибок.
Соматический опыт гомеопатии предлагает очень полезную модель некоторых факторов, которые должен учитывать каждый целитель (и также психотерапевт), если хочет избежать опасности.
ВЫВОДЫ И ЗАКЛЮЧЕНИЕАлхимический opus есть труд Человека-Избавителя во имя интересов божественной мировой души, дремлющей в веществе и ожидающей спасения.
К. Г. Юнг, «Избранное», 12, пар. 557.
Предположение, что человеческая психика имеет пласты, лежащие ниже сознания, видимо, не вызывает серьезных возражений. Но то, что могут быть также и слои, лежащие выше сознания, представляется предположением, которое граничит с crimenlaesaemajestalishumanae. И моем понимании сознание может претендовать лишь на относительно центральное место, и следует принять тот факт, что бессознательная психика превышает его и как бы окружает со всех сторон. Бессознательные содержания привязывают сознание к психическим состояниям, с одной стороны, и архетипным данным, с другой. Но сознание распространяется вперед интуицией, которая определена частично архетипами и частично подсознательным восприятием, зависящими от относительности пространства и времени в бессознательном.
К. Г. Юнг, «Избранное», 12, пар. 175.
Когда импульсы от нового возникшего неявного порядка исходят от поля «Я» и сталкиваются с сопротивлением явного статус-кво, создастся драматический конфликт. Когда в результате напряжения появляется преграда, это проявляется в виде барьера. Исцеление происходит, когда элементы этого сопротивления могут быть принесены в жертву и таким образом «освободить» место для того, чтобы могли войти новые формы. Следовательно, устанавливается синтез, и поэтому жизненная сила, Ки, снова может течь свободно. Процесс исцеления происходит через активизацию аналогичного действия подобных сущностей, которое, устанавливая связь с архетипной сутью, помогает интеграции и разрешает драматический кризис. Этот процесс имеет в алхимии символическое выражение в виде уничтожения и возрождения короля (принесение в жертву статус-кво) и преобразования останков (преграда, барьер) в золото (новый синтез).
