— Нормально, а ты?
— Отлично. Бизнес процветает.
— Э-э… у меня тоже.
— Да? Со слов Эда у меня сложилось другое впечатление.
Господи.
— Ой, да он ничего об этом не знает. Вечно сидит, уткнувшись в свои книги.
— Мой бедный братик не в курсе. — Уилл опять засмеялся. — И чего ради он столько лет учился? А? На что ушли деньги налогоплательщиков?
В словах Уилла была доля истины, но Кейт не собиралась говорить ему об этом:
— Он получил очень обнадеживающее письмо от одного из издателей, — приукрасила она действительность. — А с начала учебного года он будет брать учеников. Ой! Зашел покупатель. Мне надо идти. Может, увидимся, когда я приду домой.
— Вряд ли. Дела, дела.
Она повесила трубку и показала телефону язык. Покупателя она, конечно, выдумала — в магазине уже часа два никого не было. Кейт заглянула в торговый зал. Дагги сидел у прилавка и учился играть на гитаре. И за это она платила ему по шесть фунтов в час. Она прислонилась к дверному косяку, обхватила себя руками и вздохнула. Все не так, как хотелось бы.
У подножия Хедингтонского холма у Донны отошли воды, а когда автобус въехал на вершину, у нее начались первые схватки.
— Ох, — простонала она, поглаживая живот.
Она сказала сидящему рядом с ней парню, что, похоже, у нее начинаются роды, и не мог бы он попросить водителя автобуса остановиться, и поскорее.
Парень пожал плечами, сделал удивленное лицо и сказал:
— Я извините. Я здесь учить язык. Я не понимать.
Она обернулась назад, но там сидели такие же молодые непонимающие иностранцы. Тогда она похлопала по плечу японскую девушку, сидящую впереди:
— Вы говорите по-английски?
Та улыбнулась и по-японски закивала головой:
— Я изучаю языки в корредже на Хай-стрит. Но я знаю ангрийский язык прохо.
Донна подумала, что ее лучше поймут, если она будет медленно кричать:
— Пожалуйста… скажите… водителю… что… я… рожаю! — она показала на свой живот и потом сделала руками движение, которым укачивают ребенка.
— А-а-а, — почтительно протянула девушка. — Я говорить водитерю? Да?
— Да!
— Извините, ребята, — крикнул водитель, когда автобус свернул со своего маршрута налево и направился к находящейся неподалеку больнице Джона Радклиффа. — Сделаем небольшой крюк!
Среди пассажиров раздались недовольные возгласы и ворчание, но Донна подумала: «Да пошли они!» и достала мобильный телефон, который купила для нее Бронуин («На всякий случай», — уговаривала она Донну).
Сначала Донна позвонила маме и попросила присмотреть за мальчиками и принести в больницу необходимые вещи, потом набрала номер Бронуин и рассказала о том, что случилось.
— Донна, а ты уверена?
— Да я уже два раза рожала и знаю, как это происходит!
— Хорошо. Я еду.
— Но как же твои гости?
— Да это и не гости вовсе. В любом случае, Малькольм справится не хуже меня.
* * *
Бронуин налила всем кофе, потом принесла из кухни маленькую скамейку и встала на нее посреди гостиной.
— Внимание! — крикнула она притихшим гостям. — Мне очень жаль, но я вынуждена вас покинуть: я должна ехать помогать при родах.
Среди собравшихся было много пожилых людей, и было похоже, что они не совсем понимали, о чем идет речь, и поэтому Бронуин рассказала им о Донне, о том, что она не замужем и так далее.
— Я понимаю, что момент для этого не самый подходящий, но я обещала, и на меня рассчитывают.
— От могилы к колыбели! — глуховатый преподаватель-пенсионер думал, что он прошептал эти слова на ухо своей жене.
— Да, верно, — согласилась Бронуин, гости заулыбались, и все мероприятие перестало быть таким печальным.
Гидеон подхватил набитый книгами и одеждой чемодан и вышел вместе с Бронуин, только она поехала в больницу, а он — на вокзал. Он собирался провести неделю в Йоркшире, чтобы поработать над сестрами Бронте и Хауортом, а также чтобы подготовиться к следующему семестру. Правда, эта подготовка не вызывала у него энтузиазма.
— Принимая во внимание, что в нашем колледже учатся студенты многих национальностей, — сказал декан на майском заседании, — мы считаем необходимым ввести курс по африканской, афроамериканской, афрокарибской и азиатской литературе. Надеюсь, все согласны?
Все были согласны, только Гидеон хранил молчание. Этой области он никогда не касался, если не считать «Детей полуночи»[47], которых он, кстати, так и не дочитал. «Должно быть, язык действующих лиц в таких книгах сущая абракадабра, — подумал он. — Как такому учить?»
— Я решил этот курс поручить Гидеону, а Фиона возьмет «Роман девятнадцатого века».
Гидеон застыл, с трудом сглотнул и сказал:
— Интересная задача. Спасибо.
Когда поезд тронулся, он вынул из чемодана сборники Тони Моррисон[48], Арундхати Рой[49]и десяток других и сложил их на полку над своим сиденьем, а потом устроился с бутербродами, приготовленными ему в дорогу Кристин, и зачитанным томиком «Незнакомки из Уайлдфелл-Холла»[50]. За Викрама Сета[51]он возьмется после того, как сделает пересадку в Бирмингеме, решил Гидеон.
* * *
Кейт закончила говорить по телефону и прибежала в кухню.
— У нее девочка! — выпалила она. — Представляешь! Фантастика!
— Ага, здорово. — Я только что открыл холодильник и обнаружил там объявление о том, что требуются домашние учителя; оно было вырезано из газеты и приклеено на банку пива. — Почему все так этому удивляются?
— Чему?
— Тому, что женщина родила ребенка. Если бы она родила взрослое существо, тогда понятно. Но ведь даже если новорожденный весит одиннадцать фунтов, это все равно всего лишь ребенок.
— Похоже, ты в дурном настроении.
С этим я не мог не согласиться. И это настроение было вызвано мыслью о том, что мне, может быть, придется учить славных, но тупых наследников богатых родителей. «Колледжу с небольшим и дружелюбным преподавательским составом» требовались надомные учителя по математике, английскому языку, физике, компьютерным наукам и истории. Ни один из этих предметов не был моей специальностью. По рассказам друзей я отлично представлял себе, что означает надомное преподавание в таких небольших колледжах, — колледж обучает всему на свете и берет с родителей учеников сумасшедшие деньги за каждый час индивидуальных занятий с учителем, а самому учителю (который предоставляет свой дом, использует свои электричество, газ и наглядные пособия) достается что-то около тринадцати фунтов. «Хотя, — подумал я, — тринадцать фунтов в час…»
